Это физически; а нравственно вы всЈ знаете; только всЈ ли?
"Я вам рассказал многое из моей жизни. Но не всЈ. Даже вам не всЈ!
Кстати, подтверждаю, что совестью я виноват в смерти жены. Я с вами не
виделся после того, а потому подтверждаю. Виноват и пред Лизаветой
Николаевной; но тут вы знаете; тут вы всЈ почти предсказали.
"Лучше не приезжайте. То, что я зову вас к себе, есть ужасная низость.
Да и зачем вам хоронить со мной вашу жизнь? Мне вы милы, и мне, в тоске,
было хорошо подле вас; при вас при одной я мог вслух говорить о себе. Из
этого ничего не следует. Вы определили сами "в сиделки" - это ваше
выражение; к чему столько жертвовать? Вникните тоже, что я вас не жалею,
коли зову, и не уважаю, коли жду. А между тем и зову и жду. Во всяком случае
в вашем ответе нуждаюсь, потому что надо ехать очень скоро. В таком случае
уеду один.
"Я ничего от Ури не надеюсь; я просто еду. Я не выбирал нарочно
угрюмого места. В России я ничем не связан, - в ней мне всЈ так же чужое как
и везде. Правда, я в ней более чем в другом месте не любил жить; но даже и в
ней ничего не мог возненавидеть!
"Я пробовал везде мою силу. Вы мне советовали это, "чтоб узнать себя".
На пробах для себя и для показу, как и прежде во всю мою жизнь, она
оказывалась беспредельною. На ваших глазах я снес пощечину от вашего брата;
я признался в браке публично. Но к чему приложить эту силу - вот чего
никогда не видел, не вижу и теперь, несмотря на ваши одобрения в Швейцарии,
которым поверил. Я всЈ так же, как и всегда прежде, могу пожелать сделать
доброе дело и ощущаю от того удовольствие; рядом желаю и злого и тоже
чувствую удовольствие. Но и то и другое чувство, попрежнему, всегда слишком
мелко, а очень никогда не бывает. Мои желания слишком несильны; руководить
не могут. На бревне можно переплыть реку, а на щепке нет. Это чтобы не
подумали вы, что я еду в Ури с какими-нибудь надеждами.
"Я попрежнему никого не виню. Я пробовал большой разврат и истощил в
нем силы; но я не люблю и не хотел разврата. Вы за мной в последнее время
следили. Знаете ли, что я смотрел даже на отрицающих наших со злобой, от
зависти к их надеждам? Но вы напрасно боялись; я не мог быть тут товарищем,
ибо не разделял ничего. А для смеху, со злобы, тоже не мог, и не потому
чтобы боялся смешного, - я смешного не могу испугаться, - а потому что
всЈ-таки имею привычки порядочного человека и мне мерзило. Но если б имел к
ним злобы и зависти больше, то может и пошел бы с ними. Судите, до какой
степени мне было легко и сколько я метался!
"Друг милый, создание нежное и великодушное, которое я угадал! Может
быть вы мечтаете дать мне столько любви и излить на меня столько прекрасного
из прекрасной души вашей, что надеетесь тем самым поставить предо мной
наконец и цель? Нет, лучше вам быть осторожнее: любовь моя будет так же
мелка, как и я сам, а вы несчастны. |