Он тоже, слышно, намерен поговорить на суде. Вообще он и Липутин не очень
испуганы, и это даже странно.
Повторяю, дело это еще не кончено. Теперь, три месяца спустя, общество
наше отдохнуло, оправилось, отгулялось, имеет собственное мнение и до того,
что даже самого Петра Степановича иные считают чуть не за гения, по крайней
мере "с гениальными способностями". "Организация-с!" говорят в клубе,
подымая палец кверху. Впрочем всЈ это очень невинно, да и немногие
говорят-то. Другие, напротив, не отрицают в нем остроты способностей, но при
совершенном незнании действительности, при страшной отвлеченности, при
уродливом и тупом развитии в одну сторону, с чрезвычайным происходящим от
того легкомыслием. Относительно нравственных его сторон все соглашаются; тут
уж никто не спорит.
Право не знаю, о ком бы еще упомянуть, чтобы не забыть кого. Маврикий
Николаевич куда-то совсем уехал. Старуха Дроздова впала в детство... Впрочем
остается рассказать еще одну очень мрачную историю. Ограничусь лишь фактами.
Варвара Петровна по приезде остановилась в городском своем доме. Разом
хлынули на нее все накопившиеся известия и потрясли ее ужасно. Она
затворилась у себя одна. Был вечер; все устали и рано легли спать.
Поутру горничная передала Дарье Павловне, с таинственным видом, письмо.
Это письмо, по ее словам, пришло еще вчера, но поздно, когда все уже
почивали, так что она не посмела разбудить. Пришло не по почте, а в
Скворешники через неизвестного человека к Алексею Егорычу. А Алексей Егорыч
тотчас сам и доставил, вчера вечером, ей в руки, и тотчас же опять уехал в
Скворешники.
Дарья Павловна с биением сердца долго смотрела на письмо и не смела
распечатать. Она знала от кого: писал Николай Ставрогин. Она прочла надпись
на конверте: "Алексею Егорычу с передачею Дарье Павловне, секретно".
Вот это письмо, слово в слово, без исправления малейшей ошибки в слоге
русского барича, несовсем доучившегося русской грамоте, несмотря на всю
европейскую свою образованность:
"Милая Дарья Павловна,
"Вы когда-то захотели ко мне "в сиделки" и взяли обещание прислать за
вами, когда будет надо. Я еду через два дня и не ворочусь. Хотите со мной?
"Прошлого года, я, как Герцен, записался в граждане кантона Ури, и
этого никто не знает. Там я уже купил маленький дом. У меня еще есть
двенадцать тысяч рублей; мы поедем и будем там жить вечно. Я не хочу никогда
никуда выезжать.
"Место очень скучно, ущелье; горы теснят зрение и мысль. Очень мрачное.
Я потому что продавался маленький дом. Если вам не понравится, я продам и
куплю другой в другом месте.
"Я нездоров, но от галюсинаций надеюсь избавиться с тамошним воздухом.
Это физически; а нравственно вы всЈ знаете; только всЈ ли?
"Я вам рассказал многое из моей жизни. Но не всЈ. Даже вам не всЈ!
Кстати, подтверждаю, что совестью я виноват в смерти жены. |