Но выглядит это нехорошо. Джерри вне себя, а скоро подтянутся и другие. Ради бога, ты ведь Мадонна Разрушения! Ты готова была списать со счетов целый мир, чтобы отомстить нам.
— Если б я желала вам смерти... — ровным голосом проговаривает Кларк. — Если бы я все еще желала вам смерти, — поправляет какой-то внутренний редактор, — вы бы умерли. Много лет назад. Мне достаточно было просто не вмешиваться.
— Конечно, это...
— Я вас защищала! — обрывает ее Кларк. — Когда все спорили, наделать ли дыр в корпусе или просто отрубить вам ток и оставить задыхаться — это я их удержала. Вы живы только благодаря мне.
Корп качает головой.
— Лени, не в том дело.
— А должно быть в том.
— Почему? Вспомни, мы всего лишь пытались спасти мир. И не мы виноваты, что не удалось — виновата ты! А когда не удалось, мы решили спасать семьи, и даже в этом ты нам отказала. Ты выследила нас даже на океанском дне. Кто знает, что удержало тебя в последний момент?
— Ты знаешь, — тихо говорит Кларк.
Роуэн кивает:
— Я-то знаю. Но мало кто здесь, внизу, ждет от тебя разумных поступков. Может, ты просто играла с нами все эти годы. Никто не знает, когда ты спустишь курок.
Кларк с презрением качает головой.
— Это что же — Писание от Корпорации?
— Можешь назвать и так. Но тебе придется иметь с этим дело. И мне тоже.
— Нам, рыбоголовым, знаешь ли, тоже есть что рассказать, — говорит Кларк. — Как вы, корпы, программировали людей, словно они машины какие-то, чтобы загнать на самое дно. Чтобы мы делали за вас грязную работу, а когда наткнулись на Бетагемот, вы первым делом попытались нас убить, лишь бы спасти свою шкуру.
Шум вентиляторов вдруг становится неестественно громким. Кларк оборачивается: Лабин с техниками пялятся на нее с другого конца пещеры. Она смущенно отводит взгляд.
Роуэн мрачно усмехается:
— Видишь, как легко все возвращается?
Глаза у нее блестят, ни на миг не выпуская цели. Кларк молча встречает ее взгляд.
Чуть погодя Роуэн немного расслабляется:
— Мы — соперничающие племена, Лени. Мы чужаки друг для друга... но знаешь, что удивительно? За последние пару лет мы каким-то образом начали об этом забывать. Мы большей частью живем и даем жить другим. Мы сотрудничаем, и никто даже не считает нужным это объяснять. — Она кидает многозначительный взгляд в сторону Лабина с техниками. — Мне кажется, это хорошо—а тебе?
— И с чего бы теперь все должно меняться? — спрашивает Кларк.
— С того, что Бетагемот, возможно, наконец добрался и до нас, и люди скажут: это ты его впустила.
— Чушь собачья.
— Согласна, и что с того?
— А даже будь это правдой, какая разница? Здесь все отчасти — русалки, даже корпы. Всем встроены модифицированные гены глубоководной фауны, в каждом закодированы те мелкие белки, которые Бетагемоту не по зубам.
— Есть подозрение, что эта модификация окажется не слишком эффективной, — тихо признается Роуэн.
— Почему? Это же ваше собственное изобретение, черт бы вас побрал!
Роуэн поднимает брови.
— Изобретение тех самых специалистов, что заверяли нас, будто в глубины Атлантики Бетагемоту ни за что не добраться.
— Но я была вся напичкана Бетагемотом. Если бы модификации не работали...
— Лени, наши люди не были заражены. Эксперты просто объявили, что они иммунны, а если ты еще не заметила, то последние события доказывают отчаянную некомпетентность этих экспертов. Будь мы в самом деле так уверены в своей неуязвимости, стали бы здесь прятаться? Почему мы сейчас не на берегу, рядом с нашими акционерами, с нашим народом, и не пытаемся сдержать напор?
Кларк наконец понимает. |