Вода спадала, и он попытался размять ноги. Он втягивал воздух вдох за вдохом, мускулы начали дрожать, а голова снова затуманилась. Ему еще никогда в жизни не было так холодно, по крайней мере, с момента его последней встречи с Виктором Фрайсом.

Вода опустилась ниже уровня его ног, и Робин услышал серию щелчков прямо над своей головой. Он взглянул вверх и увидел, как ярко-зеленый знак вопроса зажегся прямо над дверью… которая была широко открыта.

– Загадочник открыл дорогу наружу, – сказал он.

Его зубы начали отбивать чечетку, и до Робина дошло, что аккурат до этого момента ему просто было слишком холодно даже для такого действия. Должно быть, стук его зубов смог расслышать даже Бэтмен.

– Тебе нужно согреться, – сказал он, – и обсохнуть, если получится. Прежде чем ты двинешься дальше.

– Я перезвоню, – ответил Робин.

Он выскочил за дверь и стянул намокший плащ. Затем Тим расстегнул верхнюю часть экипировки, позволяя теплому воздуху коснуться кожи. Он выжал как можно больше воды из костюма и ботинок. Больше всего на свете Робину сейчас хотелось лечь и заснуть. Пальцы до сих пор были настолько онемевшими от холода, что он едва мог застегнуть пряжку, удерживающую плащ на шее. Но Робин знал, что свет в конце тоннеля он увидит еще не скоро. В шахматной комнате оставалось еще шесть дверей.

Если за каждой из них скрывалась ловушка подобная этой…

Робин выкинул эту мысль из головы. В конечном итоге, Загадочник хотел убить его, в этом сомнений не было, но Нигма хотел сделать это в свое время, и ни в какое другое. И с куда большим удовлетворением он убьет сильного соперника, чем еле живого от переохлаждения слабака.

Чтобы разогнать кровь и согреться, Робин немного размялся и поупражнялся с посохом. Его разум начал проясняться, и Тим снова осознал, насколько близок был к смерти. Загадочник определенно повысил ставки. Эта флэшка пригласила их принять участие в смертельной игре, и теперь Динамическому дуэту придется играть в нее так хорошо, как они только смогут.

Немного согревшись, Робин снова надел плащ и заглянул в цистерну. Слив был закрыт. Вкупе с горящим над дверью знаком вопроса это подсказало Робину, что единственный путь отсюда был тот, по которому он пришел.

Разогнавшись бегом, насколько он был вообще способен на это, Робин вернулся к перекрестку у подножия лестницы, ведущей к двери номер один. Он мог подняться по лестнице, или же свернуть во второй коридор, уходящий под прямым углом от первого.

Учитывая маниакальное внимание Загадочника к деталям, вряд ли Нигма оценит хоть малейшее отклонение от хода игры. Если Робин попробует нарушить сценарий, возмездие, скорее всего, будет мгновенным, а он сам, вероятно, тут же станет трупом. Так что Робин поднялся вверх по лестнице, остановился перед дверью и осмотрелся по сторонам, чтобы проверить, не изменилось ли здесь что-нибудь с того момента, как он тут проходил. Кажется, все было по-прежнему. Те же обломки валялись на тех же местах, и не было никаких видимых признаков того, что здесь побывал кто-то еще.

Перед тем как открыть дверь, Робин пристально осмотрел ее снизу вверх, насколько это было возможно в тусклом свете ламп. Она также казалась точно такой, как и раньше, хотя конечно же, когда он проходил мимо нее в прошлый раз, Робин не удостоил ее столь внимательного осмотра. Тим отругал себя за этот дилетантский поступок.

Затем он дернул за ручку и обнаружил, что та заперта с противоположной стороны. Дверь была слишком тяжелой, чтобы ее можно было снести с помощью взрывчатого геля, и нигде не было видно ни единой петли, которую можно было сломать.

«Полагаю, придется мне все же идти в другом направлении», – подумал Робин, снова спускаясь по лестнице. Осторожно продвигаясь вдоль коридора, вплотную подходящего к доменной печи, Робин заметил, что в проход спускается еще одна лестница, также ведущая к двери.