На улице перед Барбарой встал еще один вопрос — выбор средства передвижения из трех возможных: машина, автобус и метро. Все три варианта были рискованными. Автобусу придется пробираться через забитую транспортом Чок-Фарм-роуд, поездка на машине в это время суток обернется головоломкой и гонками, а что касается метро… Чок-Фарм стоит на известной своей непредсказуемостью ветке — Северной линии. Двадцатиминутное ожидание электрички здесь не редкость и в спокойные дни.

Барбара решила поехать на машине. Она составила маршрут, который составил бы честь и Дедалу, и сумела добраться до Вестминстера с отставанием от графика всего на одиннадцать с половиной минут. Однако она знала, что Хильера удовлетворит только пунктуальность, поэтому, не снижая скорости, свернула с Виктория-стрит и, припарковавшись, бегом понеслась к лифтам.

Она вышла на этаже, где располагался временный офис Линли, уповая, что старший офицер изыскал возможность задержать помощника комиссара как раз на эти одиннадцать с половиной минут, которые потребовались для прибытия в Скотленд-Ярд сверх отведенного часа. Увы, пустой кабинет Линли лишил этой надежды, а Доротея Харриман, секретарь отдела, подтвердила догадку Барбары.

— Он наверху у помощника комиссара, констебль, — сказала Доротея. — Он передал, чтобы вы сразу поднимались. Ой, а вы знаете, что у вас на брюках подшивка оторвалась?

— Да? Черт! — расстроилась Барбара.

— У меня есть иголка, дать?

— Времени нет. А булавки не найдется?

Доротея направилась к столу. Барбара не очень-то рассчитывала, что у секретаря может быть с собой булавка. Странно уже и то, что у нее, всегда безукоризненно одетой, имелась иголка с ниткой.

— К сожалению, булавки нет, констебль, — сказала Доротея. — Зато есть вот это.

Она взяла в руку степлер.

— Сойдет, — кивнула Барбара. — Только быстро, я опаздываю.

— Знаю. У вас пуговицы на манжете нет, — заметила Доротея. — И на спине… констебль, у вас на спине… Что это? Комок пыли?

— О черт, черт! — вновь не сдержалась Барбара. — Ладно. Придется ему принимать меня такой, какая есть.

Все равно на горячий прием рассчитывать не приходится, рассуждала сама с собой Барбара, переходя в другой корпус и направляясь к лифту, который должен будет отвезти ее на этаж, где находится кабинет Хильера. Последние четыре года он только и ждал возможности уволить ее, и лишь заступничество других сотрудников мешало ему осуществить это намерение.

Секретарь Хильера Джуди Макинтош велела Барбаре идти прямо в кабинет. Сэр Дэвид, говорила она, ждет. Давно уже ждет, вместе с исполняющим обязанности суперинтенданта Линли, добавила она. С неискренней улыбкой Джуди указала кивком головы на дверь.

А в кабинете Хильер и Линли заканчивали разговор по громкой связи с человеком, который говорил о «стягивании сил для ограничения ущерба» в тот момент, когда Барбара появилась в дверях.

— Тогда, полагаю, нам не обойтись без пресс-конференции, — сказал Хильер. — И как можно скорее, в противном случае мы будем выглядеть так, будто всего лишь хотим ублажить Флит-стрит. Когда вы сможете организовать ее?

— Мы займемся этим немедленно. Вы намерены принять в ней участие?

— Самое непосредственное. И у меня есть на примете еще один сотрудник.

— Отлично. До связи, Дэвид.

«Дэвид» и «ограничение ущерба». Лексика, свойственная клоунам из отдела по связям с общественностью, рассудила Барбара.

Хильер завершил разговор.

— Что ж, — сказал он, оборачиваясь к Линли, и в этот момент заметил Барбару, стоящую у самой двери.