Экран погас, и оперативники переглянулись.

— Да, — потянул полковник, — и что прикажете с этим компроматом делать, когда мы даже не знаем, кто такой этот Фархад? Имя это или кличка?

— Это скорее всего кличка, погоняло, — пояснила Лариса.

— Почему? Рустам — красивое восточное имя, то ли таджикское, то ли узбекское. Фархад и Тимур тоже.

— Я думаю, это клички, — стояла на своем оперативница и менять мнение не желала.

— Поживем — увидим, — нахмурился Семенов. — Прокрути диск, может, там еще что-то есть, — попросил он Терещенко.

Тот изучил диск, но, кроме признания Урусбаева, ничего не нашел. Тогда Григорий вставил чистый дивиди в рекордер и включил воспроизведение. Сделал копию и отдал диск Семенову.

— Надо ехать спать, утро вечера мудренее, — Петрович встал и пошел к двери. На часах было два ночи. — Завтра свяжемся с Управлением по борьбе с незаконным оборотом наркотиков и все будет тип-топ. — Но, — Семенов обернулся у двери и обвел сонным взглядом всех присутствующих, — никому ничего не говорите и не докладывайте об этом. Даже начальству. Рот на замке. У тебя в лаборатории десять миллионов долларов, а в милиции есть коррумпированные элементы, которые за деньги помогают преступникам. А в управлении по наркотикам их особенно много, потому что не могут люди в погонах устоять перед соблазном огромных взяток. Вот так. Никаких рапортов, никакой шумихи. Там, где огромные бабки, там всегда бардак.

Семенов завершил пламенную речь, прижал указательный палец к губам, запихнул копию диска в карман своего пиджака, а оригинал оставил на столе.

— Проведи техническую экспертизу и смотри за ним в оба, — напутствовал он Григория Терещенко и вышел из кабинета.

Семенов зашел к себе в кабинет и положил дивиди в свой именной сейф. Потом закрыл кабинет на все замки, захлопнул дверь и пошел к выходу. Миновал проходную, сел в свою личную машину и отправился домой.

Утром следующего дня он проснулся бодрым и веселым, умылся, позавтракал, оделся и отправился на службу. Когда зашел в свой кабинет, то первым делом позвонил дежурному по управлению и побеспокоился, не произошло ли за ночь чего-то экстраординарного. Узнал, что, кроме нескольких разбойных нападений, краж, угонов машин и одного бытового убийства, ничего особенного не случилось. Все было как обычно. Тогда он заказал сводку происшествий за ночь и откинулся в своем удобном широком и глубоком кожаном кресле брежневских времен.

Петр Петрович Семенов в свои пятьдесят был мужчиной в полном рассвете сил. В меру упитанный, очень воспитанный, крепкий, сильный и умный. Он любил одеваться с иголочки, любил производить приятное впечатление на присутствующих и любил показать шик. Он добивался, чтобы люди относились к нему с уважением, но без подхалимства. Лизоблюдов он терпеть не мог и предпринимал всяческие уловки, чтобы избавиться от общения с ними.

Семенов был высокого роста, статный, солидный, наделенный властью и волей мужчина, способный взять на себя ответственность и повести за собой людей. Но, в отличие от большинства руководителей он был готов нести ответственность и за свои неправильно принятые решения и никогда не сваливал вину за провалы операций на других. За это его уважали как сотрудники МУРа, так и те, с кем ему приходилось бороться.

Он был принципиальным человеком, честным, преданным долгу и присяге офицером и от этого бессребреником. Не разбогател на службе, хотя поводы улучшить свое благосостояние были, да еще какие. Но он не ставил деньги во главу угла и больше всего ценил в людях принципиальность. От этого и собрал в своем отделе людей, преданных делу, долгу и чести.