«Укради моё сердце этой ночью», — гласили они. Она украла и уехала, забрала его с собой.

Горечь внутри и осознание потери встали на первый план. Нет больше воздуха, нет желания двигаться. А только осознавать свою печаль на сердце и задохнуться в ней. Но ведь никто не хотел меня понять… кроме неё. Гордость разбилась вдребезги. Хотелось со всего размаха выпрыгнуть в окно и подохнуть от тяжести внутри.

Один. Один. Никому не нужный медвежонок Гранд, не понимающий, в каком гадком мире он проснулся, и что делать ему дальше. Как чертовски гадко его подставили, а он никогда не научится доверять, даже если любит.

Но тело знало лучше, заставляя встать и начать переворачивать всё вверх дном, стараясь найти хоть какую-то подсказку. Должна была оставить. Должна.

Разорванные листы сложил воедино, и боль снова пронзило всё тело. Оставила. Прошлое. Сжимая в руках это последнее, что от неё у меня сохранилось, я просто скулил от невыносимых терзаний. Хотелось орать во всю глотку, звать на помощь. Только никто не придёт.

Но разум тоже знал, что делать и повелевал руками, чтобы достать из кармана джинсов телефон и набрать номер.

— Да, Кин, неужели соскучился? Или на свадьбу зовёшь? — Съязвил абонент. Ничего не смог сказать, только пытался отдышаться.

— Гранд, что за херня? Ты что там ревёшь? Что случилось? — Уже обеспокоенный голос раздался в трубке.

— Блять, Рита, я один, — глотая комки в горле, выдавил из себя. — Я всё испортил… отец мёртв… мать бросила. Она предала меня… нет… я мудак. Не знаю, как дальше… хочется подохнуть.

— Так, а ну-ка взять себя в руки, — рявкнула подруга, а это ещё хуже. Ведь понимаешь, что ты мужик, а сейчас воешь, как маленькая девочка, и растираешь сопли по лицу и продолжаешь выть.

— Ты где? — Спросила она.

— Там же.

— Сейчас буду, сиди на месте, — моментально ответила Рита, и раздались гудки.

Они бьют по воспалённому мозгу. Больше ничего не осталось, только разгром вокруг. Но ты не желаешь уходить отсюда, ты желаешь забыться и продолжить жалеть себя. Ведь ты только сейчас понял всю свою жизнь. И какой кусок говна вырастила твоя мать. Самобичевание — это единственное, что ты умеешь делать. И это никогда не уйдёт, оно останется с тобой.

— Вот это я понимаю — приплыли, — раздался голос от двери, и я поднял голову. Сквозь туман разглядел знакомую фигуру. Хоть она.

— А теперь твой психотерапевт весь во внимании, — серьёзно произнесла она и села рядом.

И я начинаю всё с самого начала, хотя голос дрожит и иногда срывается на крик, а потом на постыдный сиплый стон. Сдержанность явно не мой конёк, в небесной канцелярии меня наградили только идиотизмом, и всё. Суки!

— Охренеть, вот я только оставила тебя, и ты влип, парень, — охнула Рита и выдохнула, сложив губы трубочкой.

— Понимаешь, все бросили меня, — внутри снова разрывает на миллион кусков.

— Я бы тебе врезала, да не могу. Ты типа мой друг, и тебе нужна поддержка, иначе суицид или психбольница, — цокнула Рита.

— Скажи, это конец? — С надеждой на отрицательный ответ спросил её.

— Ты будешь поднимать это дело? — Поинтересовалась она, но всё и так ясно. Я не смогу этого сделать, не потому, что мне жаль кого-то из этой истории. А потому что я должен поступить правильно, реабилитироваться в Её глазах. Только в Её, а на остальных мне насрать.

— Поняла, — вздохнула Рита снова. — Самое последнее это ехать к Лив и говорить, какой ты мудак.