— Да бред это, — покачал головой, зная сам, что это конец для меня. Никогда больше никакого счастья внутри, одна пропасть и острые камни, на которые буду падать каждую ночь и просыпаться в поту.

— До сих пор не могу поверить, что ты так поступил, — неожиданно крикнула Рита и поднялась. — Не могу! Какой ты дебил, Кин. Мне её безумно жаль, она ведь такая…

— Заткнись, — рявкнул я. — И так херово, а ещё ты.

— Тогда на фиг позвонил, если твои нежные ушки не хотят слышать правды? — С сарказмом парировала она.

— Потому что я потерян, Рита. Я сам себя бешу из-за всего. Меня раздирает, что сижу тут как придурок и сжимаю в руках Её признание пятилетней давности и реву, как ребёнок, у которого игрушку отобрали. Я ненавижу себя за это, за такую слабость. Но мне ничего больше не надо. Не хочу ничем заниматься, буквально ничем. Просто подохнуть здесь в одиночестве, другого выхода нет. Я постоянно отвергал людей, которые хотели мне помочь, которые хотели быть со мной… слишком часто. А сейчас посмотри на меня, — всплеснул руками, — что от меня осталось? Ничего. Я разбит, я просто в тупике, и из него нет выхода. Я знаю, что Её больше не вернёшь, но и жить так больше не хочу.

— Тогда пришло время менять не местоположение, а себя, — спокойно ответила Рита. — Начни с себя, и тогда жизнь позволит тебе встать на ноги. Открой для себя новую жизнь без маски, которую ты носишь. Она тебе не нужна, тебе она не помогла, а только убила в тебе всё живое. Так стань самим собой, двигайся дальше. Шаг за шагом, и ты поймёшь, что для тебя важнее. И к тому времени у тебя появится шанс отвоевать своё место под солнцем. Ведь оно не даётся за красивые кудри и зелёные глаза, за это надо биться до крови, до разбитого сердца, а затем собирать его и понять себя.

— А если Она не захочет меня видеть? — Прошептал я, боясь, что мой гребаный сценарист услышит эту подсказку и непременно впишет в мою жизнь.

— Ты мужик или где? — Недовольно спросил Рита и, встав в позу, положила руки на бока.

— Или где.

— Так, трансвестит, поднимай свою тощую задницу и прибери здесь всё. Завтра решим, что делать, — цокнула Рита, осматривая Её спальню. — И да, мои услуги оплачиваются по двойному тарифу, я, знаешь ли, теперь гордость отделения.

— Да пошла ты, — слабо улыбнулся я.

— Непременно, только без меня ты загнёшься, Кин, — пожала она плечами и пнула разбитый стул. — Нет, ты мудак, это точно. Надо теперь вписывать в паспорт отдельную строчку для всех, чтобы люди понимали, с кем имеют дело. Так вот, в твоём случае в графе сущность стояла бы надпись: «Глубоко тронутый мудак, с аффектом Халка».

— Это больно, Рита, падать вниз, — тихо произнёс я и посмотрел перед собой.

— Ещё бы, — ухмыльнулась она. — Но мы подлатаем твою душонку и поставим тебя на ноги. Пиздец, а я думала, отдохну от тебя. Но не тут-то было. Если бы я не знала, что ты полоумный наркоман, помешанный на чувстве собственничества к своей малышке, то подумала, что ты решил привязать меня на всю жизнь.

— О, да отвали. Сейчас мне не до смеха, — фыркнул я.

— Ну, поплачь, у тебя ещё не вся майка в соплях, а потом вывешу её у себя в отделении как показатель, какие мужики тупые ослы, — хохотнула Рита, а я запустил в неё часть лампы.