— Собственно, надо еще просмотреть наши листинги, — сказала она. — Я даже не знала про этот дом, а работаю в агентстве уже шестнадцать лет. — Вытащила из сумки ключ с привязанным бумажным ярлычком, попробовала отпереть дверь, и ничего не вышло. — Странно. Ключ точно отсюда. — Она вынырнула из темного портика, разглядывая бирку.

Скотт протянул руку, толкнул створку. Она щелкнула и легко открылась без всякого сопротивления.

— Похоже, открыто.

— Шутите!

Соня позади недоверчиво хмыкнула и показала жестом: «После вас». Почти посмеиваясь над предчувствием, что он движется к своей судьбе, Скотт шагнул в прихожую.

Отчасти — может быть, большей частью — он надеялся попасть в грязь и сырость, в груды разбросанных старых газет, залитых водой, в окружение старой, ободранной мебели, в паутину и толстые слои пыли среди разбитых окон. Но воздух был сухой, голые доски пола в прихожей и смежной с ней комнате будто только что вымыты. Рядом с открытой гардеробной стоял под окном огромный металлический радиатор, свернувшийся питоньими кольцами.

— Боже, только посмотрите на эти полы, — охнула Соня. — Интересно, сколько им лет?

Маркетта заглянула в бумаги:

— Дом выстроен в восемьсот семидесятых годах.

— Владельцев, случайно, не знаете? — спросил Скотт, направившись в другую сторону и сообразив, что сам не знает, куда идет.

— Давно пустой стоит. Действительно, мне надо было сюда заглянуть.

— Как ты его назвал? — обратилась Соня к Скотту. — Круглый дом?

— Так он назван в отцовском рассказе. — Он кивнул на стены. — Видите?

Маркетта Лютер долго разглядывала потолок, перевела взгляд на пол, на дверь, присела, ощупала дверную раму:

— Как странно… Кругом все кривое, да?

— Угу, — буркнула Соня.

Скотт на нее оглянулся:

— Что? Не нравится?

— Напоминает кое-что прочитанное о снах. Говорят, если ты не уверен, сон это или не сон, ищи место, где сходятся стены. Во сне они никогда не смыкаются под четким углом.

— Очень интересно, — сказала Маркетта, но голос прозвучал чуждо, глухо.

Скотт понял, что голос Сони точно так же его поразил — колоссальное пространство дома придает словам непривычное звучание. Он впервые подумал, что, возможно, не следовало приезжать, открывать дверь и входить.

— Тогда и этот дом из сна, — сказал он.

Соня промолчала, агентша рассмеялась послушно и сухо, намекнув, что ему лучше было бы держать язык за зубами.

Скотт прошел через гостиную, открыл застекленные двери парадной столовой, просторной, пустой, кроме нескольких случайных предметов мебели. Хотя его нога никогда не ступала сюда, показалось, будто он уже раньше стоял на этом самом месте. В отцовской рукописи именно отсюда Карл Фэрклот впервые увидел дверь в длинный черный коридор, который никуда не ведет. Он помедлил, устремив взгляд на дубовую дверь в дальнем правом углу, ничем не примечательную, кроме нелепого расположения и длинной медной ручки, точно отвечающей описанию. Дотронулся до ручки — ледяная, будто с той стороны скопилась в ожидании вся холодная тьма грядущей зимы.

Скотт выдохнул, только тогда осознав, как долго задерживал дыхание, глядя туда, где сочинение его отца разошлось, наконец, с реальностью. Первой сознательной мыслью было «Слава богу», и он сразу же обозвал себя идиотом.