— Твоя?

Он покачал головой:

— Хотелось бы. Отцовская. Я в сарае нашел.

— «Черное крыло», — прочитала Соня. — Твой отец сочинял?

— Я даже никогда и не думал, однако…

— Хорошо написано?

— Хорошо, — сказал Скотт, — только не до конца.

— Он так и не дописал?

Скотт снова тряхнул головой, встал, принялся заваривать кофе. Через минуту спустились Оуэн с Генри, Соня обоим отрезала по треугольному куску шоколадного торта. Генри пил апельсиновый сок, внимательно разглядывая картинки захваченного с собой комикса, Соня с Оуэном оживленно обсуждали правила приготовления настоящего коктейля «Маргарита». Скотт старался не глазеть на нее, хотя это было почти невозможно, особенно когда она на него оглядывалась с улыбкой, заправляя прядь волос за ухо, поворачивалась на стуле, задевая его под столом коленом.

— Эй, братан, — сказал Оуэн, — на самолет не опоздаешь?

— Всегда можно перерегистрироваться на другой рейс.

— Придется заплатить лишнее, — заметила Соня. — Когда твой самолет? Куда летишь?

— В Сиэтл.

— Большой город.

— Ну да, а мы тут остаемся, — вставил Оуэн, стряхивая крошки со щетинистого подбородка. — Спроси, сколько заплачено вот за эти ботинки. Давай спроси. При этом сукин сын, жмот, не разорился на прокатную машину. Рассчитывает, что я повезу его через весь штат, как обычный шофер.

— Я могу отвезти, — вызвалась Соня.

— Что за глупости. — Лицо Скотта вспыхнуло от смущения, как под солнечной лампой. — Вовсе не обязательно.

— Ты рехнулся, старик? Пусть везет. — Оуэн уже направился за своим поясом с инструментами, оставляя их втроем на кухне. — Кое-кому и на жизнь зарабатывать надо. Генри, собирай барахло, и покатим.

Мальчик пристально смотрел поверх книжки на дядю, как бы опасаясь, что он попытается ускользнуть не попрощавшись. В тот миг в воображении Скотта нарисовалась краткая, но в высшей степени заманчивая картина жизни с Генри. Места в доме много, он позволил бы племяннику обставить комнату по своему усмотрению, ездил бы с ним на рынок «Пайк-Плейс», на гору Рейнир, по выходным они ходили бы в горы, плавали на пароме на острова в заливе Пьюджет-Саунд, смотрели на китов.

— Иди сюда. — Он поднял мальчика со стула, крепко стиснул. — Вы с папой приедете ко мне на Рождество, ладно?

Генри тоже изо всех сил его обнял, прижался головой к плечу, кивнул.

— Будь осторожен, смотри за собой, — сказал Скотт.

Возьми его. Очень просто: хватай и беги.

Но Генри уже поцеловал его, обхватил, послушно отпустил, чуя детским чутьем, что сделка состоялась. Скотт выглянул в коридор и крикнул:

— Оуэн! Я поехал.

— Пока, — гулко прозвучал голос брата. — Передай от нас привет прекрасным людям.

Соня заморгала, явно озадаченная краткостью прощания, но Скотт ничего другого и не ожидал. Члены его семьи никогда не умели прощаться. Даже мать, которая никогда не забывала расцеловать сыновей в щеки перед уходом в школу, в конечном счете не нашла лучшего способа попрощаться, чем умереть.

Глава 4

Они ехали по городу в безупречно ухоженной «королле» Сони. Она переключала радиоканалы, легонько держа пальцами руль, управляла машиной легкими точными движениями, не глядя на дорогу.

— Сколько лет ты здесь не был?

— Пятнадцать.

— После похорон матери?

Скотт кивнул и задумался, не означает ли это, что смерть — единственный неотразимый повод вернуться в прошлое.