— Я в школе, — ответила дочь.

— Да? А откуда же ты тогда звонишь?

— А я по его сотику. По Борькиному.

— По какому еще сотику? — опять не поняла Клава.

— Ну по сотовому телефону. Ты совсем отстала, ма.

— Все равно, не важно. Никакой ночной дискотеки, я еще раз повторяю. Все. После школы домой, учить уроки. Приду — проверю! — Клава положила трубку. — Вот ведь детишки пошли. В «Три обезьяны» она собралась, мартышка.

— Радуйтесь, Клавдия Васильевна, что пока еще спрашивает. — Игорь ухмыльнулся. — Скоро просто будет ставить в известность. А потом и этого делать не будет.

— Ох, ладно, мне работать надо. — Клава полезла в сумочку и достала очки. Вместе с очками из сумки выскочил какой-то листок бумаги и упал на пол. Клавдия нагнулась и подняла его.

Это была фотография Дарьи Александровны Редькиной. С черно-белого снимка на Клавдию смотрела маленькая седая старушка в сто лет назад вышедшем из моды платье в горошек и как-то робко улыбалась. Простая такая старушка. Это ее прошлой ночью полосовали на операционном столе в анатомичке. Правда, похожа там она была больше на высушенную мумию, чем на человека.

«Похудела немного, и волос поменьше», — вспомнила Клавдия слова Светланы. Похудела немного…

— Соедините меня с гаражом, — попросила она, сняв трубку внутреннего телефона. — Алло, это гараж? Давыдова можно? Привет, Петр, это Дежкина. Через десять минут я на углу.

— Я не могу сейчас, мне заправляться ехать нужно.

— Вот по дороге и заправишься, — сказала Клава и повесила трубку.

— Надолго? — коротко спросил Порогин.

— Не знаю. — Дежкина пожала плечами. — Когда Ирина придет, скажешь, чтоб занялась этими протоколами, которые сегодня принесли.

— Хорошо, передам. Если будут звонить, что сказать?

— Не знаю. — Клава пожала плечами. — Соври что-нибудь…

10.20

Дверь открыли сразу. Света посмотрела на Клавдию и молча отступила, давая ей пройти.

— Петр, подожди меня внизу, — сказала Дежкина Давыдову, который собрался войти вместе с ней.

— Да я тут, в коридорчике…

— Я сказала — внизу! — Клава закрыла дверь прямо перед его носом.

— Проходите. — Света тихо пропустила ее в комнату.

— Здравствуйте, — поздоровалась Дежкина с маленького роста полным лысоватым мужчиной. — Вы, наверно, Антон Ильич?

— Федоричев Антон Ильич, — ответил тот, пристально глядя на Клавдию маленькими глазами.

Клава села на стул. Супруги расположились напротив нее рядышком друг с дружкой. Некоторое время так и сидели, молча изучая друг друга.

Вглядываясь в непроницаемые лица этих серых обывателей, Клава пыталась понять, права она или нет. Хоть бы крупица на ту или иную чашу, чтобы нарушить зыбкое равновесие.

— Вы, собственно, по какому вопросу? — спросил Федоричев каким-то неприятным скрипучим голосом.

И эта сухая канцелярская фраза как лезвием полоснула по мозгу. Ну конечно, как она могла сомневаться. А теперь он сидит и спрашивает, по какому она вопросу.

— Вчера вечером произвели вскрытие, — сказала она спокойно, внимательно наблюдая за реакцией этих двух людей.

— Мы знаем, — так же спокойно ответил Федоричев, как будто речь шла не о женщине, которая его вырастила, а о совершенно постороннем предмете.