— А-а-а, — протянула тётушка и, шаркая ногами, обутыми в старомодные боты, вышла на улицу.

«Ну сколько можно одно и то же!» — начал проявлять нетерпение Даумант.

— Причешитесь получше, платья погладьте как следует, туфли не забудьте. Инта, ты слышишь? На вас будут смотреть сотни тысяч зрителей.

— У меня ноги подкашиваются, как подумаю об этом. Сам Гвидо Кокаре руководит ансамблем девушек из Огре. Где нам с ними тягаться?

Девочки, без умолку болтая, направились к выходу.

— Байба, — позвал Даумант. — Я хочу показать тебе кое-что, не пожалеешь.

— Что же?

— Секрет. Идём.

Холодный воздух ударил в лицо. Байба плотнее обмотала шею шарфом.

— Ну и зимушка в этом году. Мороз да мороз. Надоело.

Белый, недавно выпавший снег хрустел под ногами.

— Как будто жалуется на что-то, — задумчиво сказала Байба.

— Дай свою сумку и сунь руки в карманы.

— А ты?

— А у меня варежки тёплые. Мама связала.

Деревья и кусты на берегу канала цвели белыми пушистыми цветами из инея. Ветки плакучих ив напоминали застывшие водопады.

«Если б можно было эту красоту нарисовать!» — тайком вздохнул Даумант.

Белоснежные узкие улочки и домики старой Риги выглядели празднично нарядными. Часы Петровского собора пробили шесть раз.

У Дворца пионеров Даумант остановился.

— Вот и пришли.

— Ты что, снова в пионеры собираешься вступать? — засмеялась Байба.

— Сейчас увидишь.

Даумант взял Байбу за руку и повёл вверх по лестнице.

— Ай!

В ярком свете прожектора на них смотрела мохнатая бычья голова, пламенели летние цветы, волновалось пшеничное поле с золотистыми колосьями и синими васильками. Чуть дальше отражались в Даугаве дома старого города. Тихо звучала музыка Раймонда Паулса, знакомая и близкая, как народная песня.

— Автор этих гобеленов — Эдите Вигнере, сестра Раймонда Паулса, — шептал Даумант. — Что брат выражает в музыке, то сестра красками в своих гобеленах.

— Какой бы ты выбрал себе?

— Этот, — Даумант указал на триптих под названием «Вселенная».

В чёрном космическом пространстве серебристо мерцали далёкие галактики. На полу у ног наша зелёная Земля с горами, низинами, голубыми водными просторами. И, наконец, вершина творения природы — мужчина и женщина на цветущем лугу.

— Я бы повесил его во Дворце бракосочетаний, и кругом поставил бы много горящих свечей, как у икон в церкви.

— Музей через пять минут закрывается, — напомнила смотрительница зала.

Мороз пощипывал нос и уши. Люди спешили по домам укрыться в тепле, а Байбе и Дауманту не хотелось расставаться.

— Жаль…

— Чего жаль? — спросил Даумант.

— Что сказка кончилась.

— Нет, она продолжается. Представь, что сейчас не двадцатый век, а, скажем, шестнадцатый. Уже поздно. На улицах темно и тихо. Спрячемся, идёт ночной дозор, а у нас нет с собой фонаря. — Даумант потянул девушку в ближайший дворик.

— Какой ночной дозор? — заинтересовалась Байба.

— Вооруженные секирами стражи ходили по узким улочкам города и следили за порядком. Каждый запоздавший прохожий носил с собой фонарь. Часы были только на соборных башнях, поэтому каждый час ночные сторожа пели свою песню.

На улице Маза Пиле прожекторы высветили три старинных дома с крутыми черепичными крышами и решетчатыми окнами.