— Роскошные похороны, — рассуждали старые тётушки, частенько присутствовавшие на похоронах, как на театральных спектаклях. — Большой человек умер: начальник какой-нибудь или знаменитый актёр.

— Учитель, — сообщили им.

— А-а-а, — любопытные были как будто разочарованы, — поэтому так много молодежи. А от чего он умер?

— Разрыв сердца.

— Лёгкая смерть. Каждому бы такую.

Сопровождающие сгруппировались по школьным выпускам — чем выпуск раньше, тем группа меньше.

— Жаль учителя.

— Что делать? Все там будем.

— Вы слышали, Илзе защитила докторскую и уже профессор.

— Кто бы мог подумать! Такая легкомысленная была.

— Ну, не скажи. Голова у неё и тогда варила.

— А Жанис уже второй год лежит тут недалеко, на горке.

Годами не встречаясь друг с другом, они тихо обменивались новостями о работе, о детях.

Последние питомцы учителя испытывали самую жгучую боль расставания. Тесной толпой стояли они у могильного холмика. Первым попрощался Петерис:

— Учитель! Всё лучшее, что я получил от вас в наследство, я передам своим воспитанникам.

— Когда мне было так плохо, что хотелось умереть, вы вновь вернули меня к жизни. Спасибо вам.

— Вы говорили, что любовь — самое прекрасное, что дано человеку. Как это верно!

— Мы часто не были такими, какими вы хотели нас видеть, простите нас за это.

— Вы учили нас быть не только стойкими, смелыми и мужественными, но и нежными, добрыми, уважать чувства других.

Красные розы одна за другой ложились на белый снег.

Байбу мучила совесть. Рейнис Карлович чувствовал себя, наверно, брошенным и забытым. Надо было почаще его навещать.

Провожающие постепенно расходились. У могилы остался бывший восьмой «б» и тётя Милда. Мимо с грохотом промчался поезд.

— Он ничего не слышит. И никогда больше не услышит, — Даумант впервые столкнулся со смертью, и вся его жизнерадостная натура протестовала против её несправедливости. — Жил человек, и нет его. Неужели это всё?

— Нет, не всё, — медленно заговорила тётя Милда. — А вы? В каждого из сотен своих воспитанников он вложил частицу себя, посеял семя добра, оно растёт и даёт плоды. И сегодня мы в этом убедились.

Глава девятая

«Я не могу сыграть любовь»

Режиссёр киностудии Вилнис Мелналкснис, удобно расположившись в мягком кресле, смотрел телевизионную передачу «Что ты умеешь». Эрдельтерьер с такой же рыжей бородкой, как у хозяина, лежал рядом и не спускал глаз со своего повелителя.

— Я знаю, тебе хочется гулять, но ничего не поделаешь: работа прежде всего, — Вилнис погладил собаку по голове и вздохнул.

На экране менялись напряженные от волнения лица подростков. Ансамбль девушек какого-то профтехучилища. Общий план — у всех одинаковые клетчатые платья. Лица крупным планом: первое, второе, третье, четвёртое, стоп… Четвёртое может быть годится. «Старик, будь другом, покажи-ка ещё разок крупный план, — молил про себя Вилкис. — Четвёртую большеглазую с длинными косами надо пригласить на кинопробы и восьмую». Но диктор объявил уже следующий номер.

«Жаль, не успел записать, что за училище. Ничего, позвоню в молодёжную редакцию, узнаю».