– Тимур…

 – Просто ответь, Ангел.

 Я сверлю ее глазами, пытаясь проникнуть в самую глубину ее мыслей и узнать о том, как ей нравится наша игра. Потому что уверен на сто процентов, Ангел тоже наслаждается ею, только Вере по статусу не положено сознаваться в этом.

 – Сладкий, – выдавливает она из себя, и между нами снова повисает тот странный момент, когда жизнь вокруг замирает, оставляя только нас двоих.

 Я сам не замечаю, как подаюсь вперед. Ангел слегка дергается, но не отстраняется. Она испуганно смотрит на меня, взгляд мечется от глаз к губам – и обратно. И я кайфую от этого момента, потому что только так, с помощью этих крохотных реакций понимаю, ей не все равно. Я жду, что Вера оттолкнет. Но она этого не делает. Застыла, как изваяние, и не двигается, только чуть чуть подалась назад, словно сама себя останавливая.

 – Тимур, разговор есть! – рявкает отец у двери, и Ангел резко отъезжает от меня, а мне хочется рычать на предка, который прервал интимный момент.

 – Срочно? – спрашиваю недовольно.

 – Срочнее некуда. Жду тебя в своем кабинете.

 – Не дом, а офис какой то, – бубню я, поднимаясь. – Вера, никуда не уходи, я сейчас вернусь.

 Она открывает рот, чтобы что то сказать, но под моим тяжелым взглядом закрывает его, продолжая послушно сидеть в кресле. Я быстро преодолеваю расстояние до отцовского кабинета и вхожу без стука. К счастью, его соски нет рядом, так что я спокойно прикрываю за собой дверь и подхожу к столу, за которым сидит мой папаша. Смотрит на меня исподлобья, просверливая дыру в моем лбу, но мне похер.

 – Слушаю.

 – И ты хочешь, чтобы я поверил, будто две предыдущие преподавательницы сами к тебе приставали? – недовольно ворчит он, а я пожимаю плечами.

 – Ну в Бога же ты веришь.

 – Ты мне не… – он щелкает пальцами, подбирая слово на английском, и я решаю смилостивиться и подсказать:

 – Не дерзи.

 – Да, не дерзи. И вообще пора уже начать разговаривать на русском. В конце концов, ты занимаешься каждый день по три часа. Даже в субботу.

 Я склоняю голову набок.

 – Ты зачем меня позвал?

 Отец вздыхает и откидывается на спинку кресла.

 – Тимур, Вера замужняя женщина и гораздо старше тебя.

 – Двенадцать лет не такая уж и большая разница. Еще аргументы?

 – Я сказал, что она замужем. Ты пропустил это?

 – Нет, я прекрасно слышал. Одного не могу понять: с чего ты решил, что я должен тебя послушать? Двенадцать лет ты не сильно волновался о том, с кем я свяжусь и что буду делать, а сейчас вдруг проснулись отцовские чувства? – рычу я, когда детская обида вырывается на поверхность.

 – Не смей так разговаривать со мной в моем собственном доме! – выкрикивает он, вскакивая и хлопая ладонями по столу. – Благодаря мне ты жил в достатке все эти годы!

 – Потому что это твоя обязанность – кормить своего сына! Или у вас, блядь, законы поменялись?!

 – Прекрати материться в моем доме!

 – Ты уже второй раз произнес фразу про свой дом. Я не собирался сюда ехать, но ты практически зажал маме пальцы в дверях, чтобы я выполнил твое требование.