|
На полочке у раковины чашка кофе — значит, заходила Сара, а он не слышал. Накануне ночью Джеффри позвонил ей прямо из леса и вкратце рассказал новости. После этого он лично отвез в Мейкон то немногое, что удалось собрать с гроба, а вернувшись в участок, просмотрел все записи по делу Эбигейл Беннетт. Список тех, с кем нужно побеседовать, и какие версии отработать в первую очередь, занял целых десять листов. Перевалило за полночь, и Толливер не знал, куда ехать: к себе или к Саре. Решил к себе, а потом вспомнил, что девушки-студентки, должно быть, уже заселились. Так и есть, в первом часу оглушительно орала музыка и в окнах горел свет — наверняка устроили вечеринку. Следовало зайти и сделать замечание, да сил не осталось.
Натянув джинсы, Джеффри взял кофе и прошел на кухню. Склонившись над диванчиком, Сара складывала одеяло, под которым он спал накануне. — Не хотел тебя будить, — проговорил Толливер, и Сара молча кивнула. Не верит, хотя это чистая правда! Большинство ночей за последние несколько лет Джеффри провел в одиночестве, изливать душу не привык и не знал, как рассказать про вчерашнюю находку. Даже после того, что произошло на этой самой кухне два дня назад, лезть в ее чистую, застеленную шелковыми простынями постель казалось святотатством. — Еще кофе? — спросил он, увидев пустую кружку. Сара покачала головой и, разгладив одеяло, аккуратно положила его на диван. Толливер все равно налил кофе, а когда поднял голову, она уже сидела за кухонным столом и разбирала почту. — Прости меня, — шепнул он. — За что? — Просто… — Джеффри осекся, не в силах разобраться в своих чувствах. Листая журнал, Сара даже не пригубила кофе. Услышав неоконченную фразу, она подняла глаза. — Можешь ничего не объяснять… — проговорила она, и Джеффри показалось, будто с его плеч свалилась огромная тяжесть. — Ночь была тяжелая… — все-таки решился он. Сара улыбнулась, но в глазах плескалась тревога. — Я же все понимаю… Джеффри по-прежнему чувствовал напряжение, но не знал: дело в Саре или он себя накручивает. Он потянулся к бывшей жене, но та заявила: — Нужно перевязать рану. Бинты Джеффри снял сразу, как вернулся из леса, и место пореза покраснело. Едва заговорили о перевязке, рана начала пульсировать. — Кажется, инфекция попала. — Пьешь таблетки, которые я тебе дала? — Угу… Сара внимательно посмотрела на мужа. — Ну, не каждый раз… — Он отвел глаза, пытаясь вспомнить, куда подевал чертовы пилюли. — Штуки две выпил. — Так даже лучше, — возвращаясь к журналу, проговорила Сара, — зависимости от антибиотиков не появится. — Она пролистала еще несколько страниц. — Все равно умру от гепатита, — попытался разрядить обстановку Джеффри. Сара подняла глаза, и Толливер увидел, что она чуть не плачет. — Это не смешно… — Да уж, — кивнул он. — Просто… вчера хотелось побыть одному. — Понимаю… — Сара потерла глаза. — Так ты на меня не злишься? — на всякий случай уточнил Джеффри. — Конечно, нет. — Она пожала его здоровую руку, затем вернулась к чтению «Ланцета». — На душе кошки скребли, — вспомнив бессонную ночь, признался Толливер. — Только о втором гробе и думал. Жаль, что мы нашли его пустым и не знаем, что случилось! Наконец, отложив журнал, Сара удостоила бывшего супруга вниманием. — Ты же как-то говорил: возможно, убийца возвращается и забирает тела своих жертв. |
