— Да уж, — кивнула Лена, устраиваясь поудобнее. Тонкие пальцы отбивали на подлокотнике нервную дробь, и Джеффри решил: помощница ведет себя необычно.

— Что случилось? — спросил он.

Детектив Адамс лишь покачала головой.

— Когда-нибудь была в этом баре?

— В «Розовой киске»? — Она снова покачала головой. — Вряд ли туда пускают одиноких девушек.

— И неспроста!

— Какой у вас план?

— Не думаю, что в понедельник вечером там очень людно, — проговорил Джеффри. — Покажем фотографию Эбби посетителям — вдруг кто узнает?

— Рассчитываете, нам скажут правду?

— Не особенно, — признался он, — но, наверное, такт и осторожность принесут больше дивидендов, чем демонстрация силы и запугивание.

— Я займусь стриптизершами, — предложила Лена, — за кулисы вам точно не попасть.

— Вот это действительно план.

Женщина опустила козырек и раскрыла зеркало — очевидно, чтобы поправить макияж. Джеффри продолжал украдкой наблюдать за помощницей. Смуглая, безукоризненно гладкая кожа, темные волосы — вне всякого сомнения, Лена не страдает от недостатка внимания, пусть даже со стороны никчемного Итана Грина. Сегодня вечером вместо обычного костюма она надела черные джинсы и обтягивающую красную блузку с глубоким вырезом. Тончайший шелк не скрывал отсутствие бюстгальтера, и Лена явно мерзла.

Надеясь, что его взгляд остался незамеченным, Толливер нервно ерзал на сиденье, а затем все-таки отключил кондиционер. В дочери ему Лена не годилась, но и сверстником его не считала, так что, оценивая ее как женщину, начальник полиции чувствовал себя похотливым стариком.

Детектив Адамс подняла козырек.

— Что такое? — пристально глядя на шефа, спросила она.

Так, нужно срочно придумать вопрос!

— Тебе это не будет сложно?

— Что «это»?

Толливер попытался сформулировать фразу так, чтобы помощница не взбесилась, а потом махнул рукой.

— Ну, ты ведь по-прежнему много пьешь.

— А вы по-прежнему трахаете жену? — тут же огрызнулась детектив.

— Она мне не жена! — рявкнул Джеффри и тут же — слишком поздно! — пожалел о своих словах. — Слушай… это же бар, если тебе будет слишком сложно…

— Я не знаю, что такое «слишком сложно», — заявила Лена, поставив в разговоре жирную точку.

Остаток пути ехали молча. Глядя на расстилавшееся впереди шоссе, Толливер думал, как и почему он выбирает самых скандальных женщин округа. Еще он размышлял о том, что, возможно, узнает сегодня в баре. Девушке вроде Эбигейл Беннетт совершенно незачем прятать спички в любимом Снупи. Но она не просто их спрятала, а зашила, и Джеффри бы ничего не узнал, не дерни за нитку по чистой случайности. Р-раз — и шов распустился, как петли на вязаном свитере.

Вдали замаячила розовая неоновая кошка, хотя до бара оставалась еще пара километров. Чем ближе, тем четче прорисовывались детали. Вскоре девятиметровая кошара в кожаном бюстье и на шпильках показалась во всей красе.

Толливер остановился прямо у дороги. Если бы не вывеска, здание можно было бы назвать самым заурядным: одноэтажное строение без окон с розовой металлической крышей, а рядом — стоянка, способная вместить около сотни машин. Однако в понедельник вечером занятыми оказались только десять мест, в основном внедорожниками и грузовиками, а у самого забора даже трейлер припарковали!

Вроде бы окна в машине подняты, входная дверь клуба — закрыта, но истошно орущая музыка все равно била по ушам.