– Знаю только единственный способ уладить дело.

– Стой!

Маврицио проигнорировал оклик, потянулся к круглой дверной ручке, повернул, снова съежился в капуцина, шагнул в коридор.

– Не делай ничего...

Дверь хлопнула, Рома поспешно метнулся, открыл, но Маврицио успел скрыться из вида.

Что эта тварь задумала? Будем надеяться, ничего опрометчивого.

18

На половине второй пинты «Сэма Адамса» Джеку стало получше. Он уже приготовился выкинуть все из головы и вернуться в свой номер, как почувствовал за спиной чье‑то присутствие.

Оглянулся и увидел Рому.

– Выяснили что‑нибудь в Монро? – полюбопытствовал тот.

Господи Исусе, подумал озадаченный, озабоченный Джек, неужели за мной кто‑то следил?

– Откуда вам известно, что я был в Монро?

– Есть у меня там связи, – усмехнулся Рома. – Знаете, город маленький. Когда незнакомец расспрашивает про шестьдесят восьмой год, новость быстро распространяется.

Может, Кэнфилд слышал о его визите и осведомил Рому. Он слегка успокоился. Для маскировки неплохо оказаться предметом ложных сплетен в Монро.

– Тогда вам, наверно, известно и то, что ничего не выяснил.

– Ничего не почувствовали? – не отступал Рома, внимательно на него глядя.

– Почувствовал, что зря время теряю.

– Нет‑нет. В атмосфере. Почуяли слабый след чего‑то непонятного... Иного?

– Иного? Нет. А в чем дело? Сперва Кэнфилд, теперь вы. Что это вообще такое?

– Внятного объяснения не имеется.

– Ну, спасибо, что просветили.

– Вы, безусловно, и раньше видели нечто, не имеющее рационального объяснения.

– Возможно, – уклончиво бросил Джек, вспоминая скрипучее ржавое затонувшее судно, полное тварей с акульими головами и шкурой цвета кобальта.

– Не «возможно», а точно. Вы играете гораздо более важную роль, чем думаете.

Что‑то в тоне Ромы насторожило Джека – что‑то недосказанное. К чему он клонит?

– Вы имеете в виду мой случай? – Тут ему вдруг пришло в голову, что Рома единственный не интересуется его легендой. Даже не упомянул ни разу.

– Да, но не тот, о котором вы всем рассказываете. Иной случай: когда Иное оставило на вас отметину.

– Эй, не припутывайте меня к этой белиберде.

– Вы с ней уже прочно связаны.

– Черта с два!

– Бросьте! Откуда у вас на груди шрамы?

По бару словно пронесся арктический ветер, Джек почти слышал, как на нем зашуршала одежда от прохватившего кожу мороза.

– Где вы могли когда‑нибудь мою грудь видеть?

– Иное оставило на ней отпечаток, мой друг. Я почуял, что вы с ним соприкасались, в тот миг, как впервые заметил вас в очереди на регистрацию. А подойдя поближе, практически увидел шрамы сквозь рубашку.

Точно так же, как прошлым вечером, Рома поднял три средних пальца, скрючил когтями, махнул наискось в воздухе.

– Вот таким образом, правда?

Джек ничего не сказал. Язык превратился в наждак. Он взглянул на собственную грудь под рубашкой, на собеседника, вспоминая, как зудели шрамы во время обеих поездок в Монро.

Потом к нему вернулся дар речи.

– Надо, пожалуй, как‑нибудь подробно это обсудить.

К его изумлению, Рома кивнул:

– Почему не сейчас? – и указал на маленький столик в темном углу. – Согласны?

Джек прихватил со стойки пивную бутылку, пошел за ним следом.

– Вас ранили довольно необычные существа, не так ли? – начал Рома, как только они уселись.