Не было только его двоюродного брата Такео. Пятью годами моложе Масао, Такео был его ближайшим другом, и его отсутствие искренне огорчало жениха. Но Такео год назад уехал в Соединенные Штаты – учиться в Стэнфордском университете, в Калифорнии. Ему представилась блестящая возможность, и Масао не раз жалел, что не может присоединиться к брату.

Торжественная церемония затянулась надолго, но за все это время Хидеми ни разу не взглянула на жениха и не улыбнулась, когда их объявили мужем и женой согласно освященным веками традициям синто. После церемонии Хидеми наконец посмотрела на Масао, и слабая улыбка озарила ее лицо. Она низко поклонилась мужу. Масао поклонился в ответ, а затем мать и сестры увели Хидеми сменить белое кимоно на красное, приличествующее приему гостей. В состоятельных городских семьях невестам было положено на протяжении церемонии сменить шесть или семь кимоно, но здесь, в бураку, Хидеми было вполне достаточно двух.

Свадьба состоялась в чудесный летний день, когда поля вокруг Аябе отливали под солнцем всеми оттенками изумруда. Молодожены приветствовали гостей и принимали многочисленные подарки и конверты с деньгами, которые гости вручали Масао.

Звучала музыка, собралась шумная толпа друзей и дальних родственников. Двоюродный брат Хидеми из Фукуоки играл на кото, а несколько танцовщиц исполняли медленный и грациозный танец бугаку. Для свадьбы приготовили бесчисленное множество блюд – гости отдавали предпочтение традиционным темпуре, рисовым шарикам, кури сеяки, курятине, сасими, красному рису с водорослями‑носи, нисега и нарацуки. Тетушки и мать Хидеми начали готовить еду для торжества еще несколько дней назад.

Бабушка Хидеми – обаатян – сама следила за приготовлениями: ее безмерно радовало замужество младшей внучки.

Хидеми уже достигла возраста расцвета и была готова к новой жизни. Она могла стать хорошей женой любому мужчине, а союз с Масао с воодушевлением восприняла вся семья – несмотря на излишнее увлечение жениха современными веяниями. Отец Хидеми нашел в нем интересного собеседника: Масао нравилось обсуждать политику и вообще говорить о большом мире. Но вместе с тем он уважал традиции своего народа. Он вырос в достойной семье, был порядочным юношей, и семья Хидеми не сомневалась, что он будет ей отличным мужем.

Первую брачную ночь Масао и Хидеми провели в доме ее родителей, а на следующий день уехали в Киото. Хидеми нарядилась в прелестное красновато‑розовое кимоно, подаренное ей матерью, и выглядела прехорошенькой. Масао увозил ее в «Форде‑Т» модели 1922 года, одолженном по такому случаю у профессора‑американца, преподающего в университете Киото.

Вернувшись в Киото, они поселились в небольшом, скромном доме, и Хидеми оправдала все надежды Масао, зародившиеся в нем еще во времена их знакомства. Она поддерживала в доме безукоризненный порядок и соблюдала семейные обычаи. Она регулярно посещала ближайший храм, вежливо и гостеприимно встречала коллег Масао, которых он приводил на ужин. Хидеми питала к мужу глубокое почтение. Иногда, расхрабрившись, она подсмеивалась над Масао – особенно когда у него появлялась охота поболтать с женой по‑английски. Масао придавал огромное значение знанию иностранного языка и настаивал, чтобы жена научилась английскому; он непрестанно просвещал Хидеми, беседуя с ней на всевозможные темы: о Британской Палестине, о Ганди В Индии, даже о Муссолини. В мире происходило множество событий, о которых, как считал Масао, должна знать жена, и его настойчивость забавляла Хидеми. Масао оказался нежным, внимательным и заботливым мужем, он часто делился с Хидеми своей мечтой иметь много детей. Хидеми смущалась, когда он заговаривал об этом, но как‑то прошептала, что надеется подарить мужу много сыновей, которыми Масао будет гордиться.