Он замер, глядя на нее:

– Кому?

– Вот это самое поразительное. Если бы я не слышала своими ушами, как он почти сделал ей предложение, я бы в это не поверила!

– Кто это? – настаивал он.

– Мой отец. – Ее голос вдруг стал скучным. – Лорд Карр.

«Нет. Она не могла. Он не мог. Нет».

Это слово стучало в его мозгу, в его мыслях, в его сердце. Все его существо протестовало. «Нет. Нет. Нет».

– Очаровательное создание эта мисс Донн, – продолжала Фиа. – Как раз в эту минуту она находится в обществе кварты джина, то ли празднует свое неизбежное замужество… то ли ищет утешения.

– Где она?

– Она внизу, на террасе… – Он уже ушел, так что не было никакого смысла объяснять ему дальше. Улыбка исчезла с лица Фиа. – Братец.

– Ганна, сегодня вечером можешь уложить мою одежду для Лондона в сундук. Я уезжаю утром.

Ганна, которая помогала Фиа снимать дневное платье, замерла.

– Не знала, что планы твоего отца так быстро принесли плоды, – изумленно сказала она. – Но все же как мы можем так внезапно уехать? Предстоит сделать столько дел.

– Карру ничего не известно о моем отъезде, – равнодушно ответила Фиа. – Я остановлюсь у леди и лорда Уэнт. Они были так добры, что пригласили меня быть их гостьей, когда я захочу.

Она развязала ленты на талии. Кринолин упал на пол. Она грациозно переступила через обручи.

– Конечно, – продолжала Фиа, – боюсь, надежно подкрепленный документами долг лорда Уэнта Танбриджу имеет большее отношение к их любезному приглашению, чем мое очарование. Но, как бы то ни было, я собираюсь воспользоваться их предложением. По крайней мере до того, как найду для себя собственный дом. Потом я пришлю за тобой, Ганна.

Ее лицо стало менее холодным, и некая теплота смягчила твердый блеск ее глаз.

– Обещаю, что это произойдет быстро.

– Я не понимаю, – сказала Ганна, расшнуровывая корсет Фиа дрожащими пальцами. – Твой собственный дом? Ты еще юная девушка, Фиа, а не взрослая женщина.

– Ох, Ганна, – ответила Фиа, – я никогда не была юной девушкой, и тебе это хорошо известно.

– Но так не принято! Ты не можешь иметь собственный дом. Карр будет настаивать, чтобы ты жила с ним. Он никогда не позволит тебе ничего другого. Я… – Она заколебалась, ее лицо покрылось тревожными морщинками. – Я даже не знаю, разрешит ли он мне приехать в Лондон.

Намек на уязвимость исчез с лица Фиа, и оно приняло выражение холодное и безмятежное.

– Я справлюсь с Карром, Ганна. Я все устрою: дом, деньги и твой приезд.

У Ганны не оставалось другого выбора, как ей поверить. Фиа никогда не давала пустых обещаний.

– Но почему? Почему сейчас? Почему не подождать?

На лице Фиа еще раз появилось выражение, которое напомнило о той молодой девушке, которой она могла бы быть. Оно проступило бесконечной грустью на ее гладком, красивом, искусственном лице.

– Потому что я устала до смерти от трагедий и не хочу еще одной, разыгрывающейся здесь, сейчас.

Глава 27

Фейвор закутала ноги в толстое шерстяное одеяло и с мрачным удовлетворением смотрела на бурю, собирающуюся вокруг башен замка. Она думала, что не смогла бы вынести ясного, солнечного дня.

Она угрюмо кивнула слуге и показала на пустой бокал, стоящий на столике.