Льюис Кэрролл смеется. У него прелестный смех. Смех человека, который не утратил своей детскости под багажом взрослой жизни. Он мне сильно нравится. Мне только интересно, почему он заикается.

— Я вижу тебя, — говорит он и аккуратно запихивает кролика в карман. Потом берет меня за руку. От его прикосновения мне становится жарко, я понимаю, что мне семь лет, возможно, я в голубом платье. И все еще стараюсь избегать зеркал везде, куда бы ни пошла.

Мы выходим на улицу и садимся на тот же край фонтана, где я сидела с Пилларом.

— Я сделал это, Алиса, — говорит Льюис. — Я запер их.

— Монстров Страны Чудес?

— Если хочешь их так называть, то да.

— Это дверь в Страну Чудес? — спрашиваю я его о камине в реальной жизни. Дверь была заложена кирпичом.

— Одна из многих, — говорит он. — Я запер монстров за каждой дверью. Они тесно связаны между собой, но они могут пройти в мир только через ту дверь, за которой я их запер.

— И Чешир?

— Он единственный, кого я не мог закрыть, но я украл его улыбку, — говорит он. — Спрятал ее так хорошо, как только мог.

— О, — говорю я. Интересно, что произойдет, если я скажу ему, что я из будущего.

— Ты в порядке? — он с нежностью берет мое лицо в свои руки. Я киваю. Его холодные руки чувствуют тепло на моих щеках. — Мне так жаль, Алиса. Это все моя вина, но я не знал, что все так обернется. — Я не понимаю, почему он извиняется, и я слышу, как вдалеке звонит Том Тауэр. Не думаю, что он это слышит. — Вот, — он снимает ключ и надевает его мне на шею. — Это один из шести ключей, который понадобится для открытия каждой двери в Страну Чудес, где я всех их запер. Я верю, что ты сможешь его сохранить.

Ключ блестит золотом на моей шее. Я понимаю, что это тот же самый ключ, который нарисован на стене моей камеры.

— Льюис, — спрашиваю я. — Что случилось четырнадцатого января?

— Четырнадцатого? — интересуется он. — Понятия не имею. А что?

— Не важно, — у меня нет времени рассказывать ему про свою камеру. Пиллар отправил меня сюда, чтобы Льюис мог помочь мне принять решение. — Мне нужна ваша помощь, чтобы кое-что решить.

— Надеюсь, я смогу, — говорит он.

— Если придется выбирать между спасением одной девочки и спасением мира, чтобы вы выбрали?

— Ты уже начала спасать жизни? Я всегда знал, что так будет, — изгиб его улыбки, словно волны океана, в которые мне так хочется окунуться. — Ты действительно хочешь знать мое мнение?

— Ты действительно хочешь знать его мнение? — снова появляется кролик, жующий морковку. Льюис смеется, дает ему еще морковку и запихивает его назад в карман. Кролик вытягивает свою лапку из кармана Льюиса. — Она занимает здесь много места.

Льюис снова смеется и поворачивается ко мне.

— Как я сказал, ты действительно хочешь знать мое мнение?

Я киваю.

— Я считаю, что никто не может спасти мир, Алиса, — говорит он. — Мы можем спасти тех, кто нам дорог, тех, кто рядом, если нам вообще повезет кого-то спасти. Потом, когда мы кого-то спасем, мы переходим к следующему. Одного в день, Алиса. Одного в день.

— Значит, таких чудес, как спасение мира не бывает?

Льюис смеется.

— Есть только два способа прожить свою жизнь, Алиса. Первый — так, будто никаких чудес не бывает. Второй — так, будто все на свете является чудом.