— Удивительно, но ты первая кто так думает о нашем маленьком оазисе.

— Декорации, — отрезала Марианна и вдруг увидела, что Ибрагим холодно усмехнулся.

— Верно, детка, декорации. В тот же миг все изменилось, и под ногами Марианны запылала земля, деревья превратились в обугленные стволы, а вместо фонтанов текла огненная лава. Запах серы разъедал глаза. Плоды полопались и истекали кровью, а цветы распахнулись и внутри виднелись ядовитые жала.

— А теперь нравится? — спросил Ибрагим, ожидая увидеть ужас на ее лице. Марианна пожала плечами.

— И теперь не нравится, зато правда. Картинку можно назад вернуть? А то слишком воняет серой. Ибрагим на этот раз просто весело захохотал, бросил взгляд вокруг, и все вернулось на прежнее место и фонтан, и цветы.

— Как ты догадалась о декорациях?

— Ну, ни птиц, ни жучков, ничего. Стерильно как-то. Он снова захохотал и почему-то перестал казаться ей ужасным, Марианна даже улыбнулась в ответ.

— Идем. Нам нужно о многом поговорить, Марианна. Ты должна знать чего от тебя ждут в этом доме, и что ждет тебя.

Он повел ее по коридорам похожим на лабиринты и везде чистота, светлые обои, мраморный пол и тишина. Ни звуков, ни голосов.

— Это звукоизоляция? — спросила девушка.

— Именно. Звукоизоляция для тебя. Хочешь услышать то, что здесь происходит? Он не дожидался от нее ответа и тут же в ее мозг ворвались голоса, похотливые стоны, крики боли и наслаждения, хриплый шепот, свист рассекаемого кнутом воздуха и снова крики только теперь о помощи. Детский плач и завывание ветра. Она зажала уши руками, но звук не стал тише, он нарастал у нее в голове, пока она не закричала громко:

— Хватит! Хватит! Прекратите! Все снова стихло. Ибрагим отворил дверь одной из просторных спален и завел Марианну вовнутрь.

— Это твои покои. Как ты понимаешь тоже декорации. Окна на самом деле нет, там каменная стена и пытаться через него вылезти наружу бесполезно. Все остальное настоящее. У тебя будут три служанки, все они немые. Разговаривать с ними ты не сможешь, им отрезали языки. Так что можешь не пытаться. Сейчас тебя накормят, и ты примешь ванну, а потом я вернусь и расскажу тебе, куда ты попала и так же все правила этого места, которые нарушать нельзя.

— Когда меня…?

— Покажут Повелителю? Не раньше, чем ты узнаешь все о нем и как доставить ему удовольствие.

— Удовольствие? Еще чего! Я здесь ненадолго. Меня очень скоро найдут. И Ибрагим снова расхохотался только теперь жутким смехом, от которого кровь стыла в жилах.

— Найдут? И что с того? Ты теперь собственность Берита и живой отсюда не уйдешь. Кончай строить иллюзии, детка. Начинай подстраиваться под реальность.

Николасу казалось, что он запутался в липкой паутине. Что он идет в темноте и впереди не маячит даже луч света. Постепенно ему становилось холодно. Этот лед подбирался издалека, с кончика пальцев. Когда-то он уже испытал эту боль, теперь он ее боялся. Точнее он понимал, что его это сломает, больше он не сможет смотреть на этот мир счастливыми глазами. Они стояли в гостиничном номере и, молча, смотрели на труп Черновского. Он лежал посреди комнаты на пропитанном темной, почти черной кровью ковре. Его голова была отделена от тела настолько искусно, что на первый взгляд рана казалась тонкой царапиной, но вампиры уже знали, что перед ними мертвец. Самуил прошел мимо Николаса и Влада и склонился к трупу Романа, он осторожно поддел двумя пальцами маленький клочок бумаги. Развернул и прочел, нахмурив брови, потом сжал челюсти, посмотрел на Николаса.

— Это тебе. Ник как в замедленной пленке протянул руку за запиской.