|
Некоторые из них дребезжали, как ржавые котелки, у других двигатели были заглушены, а возле агрегатов копошились ремонтники. Вытяжная вентиляция выкачивала дым и копоть в шахту. К нашему машинисту подошел парковщик и мигом содрал плату за пребывание и транзит. — Челноков своих выгружай и гони телегу назад, на запасные пути в туннеле, — бесцеремонно сказал он. — Понаехали, блин, залётные. Мы сошли на перрон. Вакса тут же приметил в толпе рэпера-проповедника Арсения, известного на всю городскую часть подземки убойными речитативами, и потянул меня за рукав в ту сторону. — Подожди ты. — Я освободил локоть, и повернулся к Комелю. Унылому инспектору явно не нравились шум и гам, царившие вокруг. Он прислонился к колонне и весь ушел в созерцание своего мятого списка. — Ты говорил, меня из ЦД вызывают? Кто конкретно? Комель вздохнул и посмотрел на меня исподлобья. — Ступай к ним в каптёрку, это на центральной лестнице. Там разберутся. Мое дело — предписание донести и, по возможности, доставить требуемое лицо в пункт назначения. — Ладно, бывай. Я изловил Ваксу и велел ему идти за мной. Раз уж добрались сюда, то лучше не тянуть, а сразу разузнать причину вызова. К тому же, надо найти Тимофеича — все-таки он мой непосредственный начальник. Пропихиваясь через толпу зевак, нам все же пришлось остановиться на пятачке возле закрытых на ночь рыночных палаток, где нес словеса в массы МС Арсений. Это был эффектный славянин с копной кудрявых русых волос и кривоватыми передними зубами. Во взгляде пылала одержимость с примесью профессиональной усталости, в руке он сжимал кусок обшивки самолета, по форме напоминающий языческую руну Чернобога или Перуна — смотря как повернуть. — Орис, ты иди, — воодушевленно глядя на развевающиеся на ходу кудри Арсения, обронил Вакса. — Я минутку послушаю чудика и… тут как здесь. Ага? — Одну минуту, — останавливаясь, сказал я. — И потом без разговоров — за мной, в каптёрку. Иначе отправлю обратно пешкодралом. МС Арсений как раз перевел дух и пошел на новый виток, рассекая зрителей. Стремительно вышагивая зигзагами и вдохновенно потрясая дюралевой авиаруной, он басовито завел очередной куплет. Лютая ненависть и злоба Хлещут из подземной утробы, Ад и погибель Уже наступили, А ты и не заметил, Все это жутко бесит, Хочется взять И покарать… Публика завелась. Люди начали прихлопывать в ладоши, поддерживая чтеца. Арсений совершил еще один ломаный круг по центру площадки и с энтузиазмом продолжил драть глотку. Люто-бешено! Не взвешено! Хочется взять И покарать! Посмотри на Маяк, Он давно набряк, Радирует сигналы сурово, Шлет в космос слово за словом… Зрители уже прочно подсели на ритм и покачивались из стороны в сторону в такт куплетам проповедника. Вакса тоже поймал общую волну и стал бессмысленно мотать лопоухой головой. — Так, хватит, — решил я и вытянул упирающегося пацана из толпы. — Даже минута еще не прошла, — буркнул он, шмыгая носом. — Две прошло. Или оставайся слушать басенки без меня. Я развернулся и пошел к центру станции. Там, на лестнице, ведущей к глухой стене недостроенного перехода на другую ветку, обстряпали каптёрку шишки из ЦД. — Мне нужно культурно развиваться! — проворчал Вакса, плетясь следом. — А ты не способствуешь. Я оставил провокационное заявление без внимания. Прекрасно знаю этого болтуна: что ни ответь на подобную фразу, обязательно перевернет вверх тормашками и выставит меня виноватым. Не дождется. По пути к лестнице я встретил нескольких смутно знакомых чинуш из смежных департаментов, вежливо им кивнул, но притормаживать для того, чтобы перекинуться парой слов, не стал. |
