— Конечно! — с несколько преувеличенным энтузиазмом заверила Элиза — Что ты вообще смыслишь в подобных вещах? Ты еще совсем ребенок.

— Может быть, — пробормотала сестра, не поддаваясь на провокацию. — Но я точно знаю, что месье Делакруа отнюдь не считается человеком респектабельным, и не думаю, что Лоренцо будет хладнокровно взирать на то, как его нареченная дарит знаки внимания человеку с подобной репутацией да еще и пожирает его глазами голодной самки. Он терпит лишь обычный флирт, но не такое.

Несмотря на лицо фарфоровой статуэтки и плавность линий фигуры, Элиза унаследовала и долю знаменитого латуровского темперамента, поэтому Николас поспешил предотвратить безобразную сцену.

— Не говори ерунду, Женевьева. Род Делакруа — один из стариннейших креольских родов. Их повсюду принимают.

— Да, но Доминика Делакруа нигде не принимают с распростертыми объятиями. — Младшая кузина отстаивала свою точку зрения со свойственными ей упрямством и пунктуальностью. — Во всяком случае, дамы… ну или по крайней мере… — Дьявольские искорки заплясали в золотистых глазах Женевьевы. — Быть может, дамы с Рэмпарт-стрит — да, но только не Элен и ее подруги.

— Ну все, хватит! — твердо объявил Николас. — Доминик Делакруа — мой друг, и этого тебе должно быть достаточно.

— Николас, помилуй! — неугомонная Женевьева с насмешливым упреком покачала головой. — Числить капера среди своих друзей! Что скажет папа?

— У твоего отца едва ли останутся какие-то слова для меня, поскольку мистер Кинг уже наверняка попотчевал его удивительной историей о твоем нынешнем выступлении на публике, — напомнил ей Николас.

Замечание, несомненно, было справедливым и на какое-то время отвлекло внимание Женевьевы:

— У мистера Кинга должен быть какой-то тайный мотив для того, чтобы продать Амелию и ребенка. Я должна докопаться, в чем тут дело, иначе он попытается это сделать еще раз. Что бы папа ни позволял себе говорить мне с глазу на глаз, не думаю, что он прилюдно примет сторону мистера Кинга. Папа посчитает это недопустимым, как ты думаешь, Элиза?

Сестра только пожала плечами, она явно не собиралась подбадривать Женевьеву.

— Мне это в высшей степени безразлично, — высокомерно заявила Элиза, у которой настроение менялось редко и злопамятность была ей вовсе не чужда. — Я вообще не понимаю, зачем ты суешь нос в такие дела. Это неблаговоспитанно.

— Неужели? — Женевьева лукаво прищурилась. — Не более неблаговоспитанно, чем устраивать тайные свидания с капером. Ведь ты не можешь отрицать, что нынешняя встреча была подстроена. Это ясно как белый день всякому, кто не слеп. Хотела бы я знать, почему Николас состоит в таких близких отношениях с капером, что даже рискует вызвать неудовольствие Элен, приглашая столь малопочтенную персону к ней на прием. — С этими словами мадемуазель Женевьева взлетела по закругленным ступенькам на крыльцо дома с двумя изящными фронтонами, занимавшего немалую часть Ройял-стрит.

Не успела она протянуть руку к дверному молоточку, как дверь распахнулась. Женевьева в знак благодарности чуть кивнула бесстрастному дворецкому и вошла в просторный холл, тянувшийся вдоль всего дома и заканчивавшийся с обеих сторон маленькими квадратными гостиными.

В присутствии дворецкого кузен и сестра проследовали за ней молча, у каждого имелась своя причина чувствовать себя неуютно от проницательности своей юной родственницы. Они уже имели печальный опыт: если уж эта девчонка вцепилась во что-то зубами, то едва ли выпустит добычу, пока не доведет дело до конца.

— А, вот и вы наконец. — Из левой гостиной в холл вышла Элен Латур. — В бараках у рабов какой-то шум, что-то случилось. Это, кажется, связано с Амелией, но мне никто ничего не говорит, а если отец вернется и застанет такие беспорядки…

Сегодня взгляд ее карих глаз был необычно беспокоен, она нервно приглаживала свои темные волосы и строго смотрела на младшую падчерицу, которая была не намного моложе ее самой, но по отношению к которой ей полагалось держать себя соответственно.