Он застал Клодию в ее гостиной с дочерью служанки, к которой Клодия проявляла особую симпатию. Редборн точно не помнил, чья эта дочь. Он объяснял этот ее интерес тем, что в свои двадцать пять лет Клодия все еще не замужем. Он с нетерпением ждал, чтобы она наконец согласилась выйти замуж за одного из многочисленных претендентов, которые с завидной регулярностью просили ее руки, и родила наконец ребенка.

Клодия и девочка сидели бок о бок, держа на коленях раскрытый атлас.

Удивление мелькнуло на лице Клодии, сменившись радостной улыбкой.

– Папа! Как замечательно, что ты к нам зашел. Редборн взглянул на девочку:

– Беги к своей маме.

Девочка, заколебавшись, посмотрела на Клодию, чья улыбка медленно померкла.

– Продолжим завтра, хорошо? Ну-ка беги – твоя мама в кухне с мистером Рэндаллом.

Девочка соскользнула с дивана, пристально глядя на Редборна, медленно подошла к двери и неохотно покинула комнату.

Он подождал, пока за ней закроется дверь, и обернулся к Клодии. Прелестное лицо дочери было обращено к нему, и его вдруг поразила мысль о том, что ее красота пропадает зря.

– Насколько я понимаю, ты довольно бурно провела время на последнем рауте у Грина.

Кровь отлила от лица Клодии.

Редборн прошел в комнату и скомкал записку Монтфорта.

– Ходят слухи, будто тебя застали с мужчиной в довольно... пикантной ситуации. Это правда?

На мгновение Редборну показалось, что дочери плохо, настолько потрясенной и растерянной казалась она сейчас. Нет, все это ложь. Сейчас она придет в себя и начнет умолять его принять меры против человека, который распространяет такие гнусные сплетни.

– Это правда, – прошептала она. – Мне очень жаль, папа.

Мир Маршалла Уитни пошатнулся. Уставившись на свое чадо, он все еще не верил, что Клодия его опозорила. Быть этого не может.

– С Кеттерингом? На скамейке, с обнаженной грудью? Вздрогнув, словно от боли, Клодия отвела взгляд. Редборн буквально упал в кресло, мысль лихорадочно работала. Если эти слухи дойдут до короля, он может убрать его из Тайного совета. Хуже того, Редборн станет посмешищем в каждом клубе Лондона: его дочь – шлюха!

– Папа, я...

– Нет! – резко сказал он, вскинув руку. – Ничего не говори! – Редборн попытался совладать с собой. Он никогда не поднимал руку на Клодию, но если девчонка когда-нибудь и заслуживала хорошей порки, то именно сейчас. – Зачем? – произнес он наконец. – Почему ты так низко пала?

– Не знаю, – прошептала она с несчастным видом. Редборн в ярости вскинул голову:

– Не знаешь? Клодия молчала.

– Я дал тебе все, что мог, прекрасное воспитание, ни в чем не отказывал. Но ты все перечеркнула. Только ради похоти? Что ты за женщина? Господи, зачем ты это сделала?

Рыдание вырвалось из ее груди.

– Не знаю! Я думала... я хотела узнать...

– Не желаю этого слышать! – Редборн вскочил с кресла и в ярости заметался по комнате. – Не хочу знать, что за безумие овладело тобой! Твоя мать ничего подобного себе не позволяла. Господи, Клодия, ты хоть представляешь, что натворила? Ты все погубила! Думаешь, кто-нибудь из твоих поклонников теперь посетит тебя? Поверь мне – нет. Никто не станет заключать союз с женщиной, опозорившей себя из-за собственной похоти! Посмотри вот на это! – Он поднял записку Монтфорта. – Ты уже поставила под угрозу свою благотворительную деятельность! – Он бросил ей записку, попав прямо в грудь. Она не взяла ее.

– Я не обесчещена, Кеттеринг не опозорен, так почему...

– Кеттеринг за это заплатит, можешь не сомневаться! Я не позволю ему опозорить мой дом!

– Что ты хочешь этим сказать? – спросила Клодия.