Он обошел распростертого мертвеца, почтительно прикоснувшись пальцами ко лбу, губам и сердцу, чтобы не разбудить заточенную внутри душу, и приблизился к разорванному краю скорлупы, желая – нет, сгорая от желания узнать, что проливает в темноту такое сияние.

Пригнувшись, Райф просунул голову под медную притолоку, искореженную и обугленную, навстречу свечению. Увиденное заставило его застыть на месте.

«О боги!..»

Внутри скорлупа была из той же самой гладкой меди без швов, подобная стеклянному пузырю, который выдула подземная богиня Нефина. Ее внутренняя поверхность светилась от сложной паутины стеклянных трубок и медных соединений. В трубках бурлила какая то золотистая жидкость. Однако истинный источник света находился в дальнем конце, куда и вело все это хитросплетение. В сияющей стеклянной нише застыла фигура, похожая на сверкающего бронзового паука в центре своей паутины.

«Что это, бог или демон?»

Несмотря на охвативший его леденящий ужас, Райф не мог оторвать взгляда.

Фигура, отлитая из бронзы и такая же бесшовная, как и медная скорлупа, изображала женщину. Красивый овал ее лица обрамляли ровные пряди волос из той же самой бронзы. Конечности были длинные и изящные, скрещенные на животе руки прикрывали срамные места. Груди, только обозначенные, добавляли красоты.

Это было творение искусного художника.

Но внимание Райфа привлекло выражение лица женщины. В ее закрытых глазах таилось скрытое изящество, в то время как полнота и форма губ говорили о глубокой печали, словно Райф уже успел каким то образом разочаровать ее.

– Кто ты? – прошептал он.

У него за спиной раздался крик.

Вздрогнув, Райф огляделся по сторонам. Он был вором, поэтому первым его стремлением было спрятаться. И Райф последовал этому порыву. Поспешно выбравшись из скорлупы, он нырнул за груду кусков известняка слева от нее. Камни оказались на удивление теплыми, даже горячими. Тем не менее Райф втиснулся между глыбой и стеной. Бросив взгляд на яйцо, он увидел, что известняк, обрамляющий скорлупу, почернел и обуглился. Райф прикоснулся к поверхности рукой. Его убежище находилось совсем рядом с яйцом, и он смог дотянуться до изгиба медной скорлупы. Его ладонь не ощутила исходящего от металла тепла. Райф осторожно прикоснулся к холодной меди кончиком пальца, затем всей рукой, подтверждая свою догадку.

«Сплошные странности».

Ладонью Райф ощутил слабую дрожь. Его внимание привлекли новые крики, донесшиеся сверху склона. Там проход озарился огнями двух десятков ламп и факелов. Прозвучали резкие команды. Огни начали спускаться по осыпи. Дрожь яйца под ладонью Райфа затихла. Даже слабое свечение погасло, сменившись темнотой.

Из своего укрытия Райф больше не мог заглянуть внутрь скорлупы.

Тем не менее он мысленно представил себе бронзовое изваяние в стеклянной нише. Райф готов был поклясться, что оно откликнулось на его голос, подняв веки. Он покачал головой, прогоняя из головы подобную чушь.

«Всего лишь игра света».

Плотной группой поисковый отряд спускался вниз по камнепаду. Пробыв столько времени в полумраке, Райф вынужден был щуриться, глядя на яркий свет их ламп и пылающих факелов. Сжавшись в комок, он забился в тень. Но все внимание, похоже, было приковано к яйцу. Никто не искал Райфа, беглого каторжника, как тот сперва опасался. В спешке эти люди не заметили красноречивые следы его пребывания.

Возглавляли шествие двое мускулистых надзирателей, облаченных в синие плащи с капюшонами, с короткими хлыстами на поясе. Они держали высоко над головой лампы. За ними двигалась горстка рабов рудокопов. Некоторые несли горящие факелы, но у всех за спиной были привязаны кирки и заступы.