– Подождите, – воскликнул Саша. – Если вы сейчас ее убьете, то мы не получим ответа на все другие вопросы. Например, насчет книги! Учебник Хомченко, почему из-за него возникла такая суета и ажиотаж?

Но это было явно не тот вопрос, ответ на который хотел бы услышать Фрол. Поэтому он лишь досадливо поморщился и кивнул своей охране.

– Приступайте!

Один из мужчин вытащил веревку, второй достал огромный тесак. Няша закричала и вскочила со стула. Напрасно. Бежать ей было некуда. Ее тут же скрутили и бросили на пол. Один из охранников сел ей на ноги, другой удерживал за плечи.

Саша кинулся было ей на помощь, но внезапно почувствовал, что не может шевельнуться. Здоровяк Петя каким-то образом проник в кабинет и теперь крепко держал Сашу.

– Не дергайся! – прогудел он низким басом. – А то сломаю тебе ненароком чего-нибудь.

Манифик, бледная, с широко раскрытыми глазами, смотрела на то, что происходило перед ней.

– Нет! Папа, нет! – горячо запротестовала она. – Я понимаю, ты сердишься.

– Сержусь? Считаешь, я всего лишь сержусь?

– Хорошо, ты в ярости! В страшном гневе! В безумном! Но так все равно нельзя!

Но отец лишь отмахнулся от дочери.

– Как она поступила с Леонтием и Гришкой, так и я поступлю сейчас с ней.

Сопротивляться Саша не мог. Он всячески пытался вырваться, но Петр обладал поистине чудовищной силы хваткой. Саше казалось, что его схватил каменный исполин, мускулы на руках и туловище Петра напоминали булыжники.

Фрол шагнул ближе. Один из охранников почтительно протянул ему тесак. Увидев занесенное над ней лезвие, Няша дико завизжала. Она пыталась вырваться, извивалась на каменных плитах пола, но ничего не получалось. Фрол задрал рубашку у нее на животе, оголив впалый пупок и торчащие костлявые ребра. Потом он поднял руку с зажатым в ней тесаком, и в ту же минуту Манифик рухнула на пол без сознания.

– Не хочу! – кричала Няша. – Нет, нет! Не надо!

Саша задыхался в руках Петра и смотрел на Манифик с завистью. Сам он сознания никак не терял, хотя и очень хотел. Но он чувствовал, что ему такого счастья не привалит и придется смотреть, как живую девушку прямо на его глазах режут, словно овцу. А потом наблюдать за агонией, потому что умереть быстро Няше не позволят. И когда силы его оставили и он уже окончательно смирился с мыслью, что ничего поделать не удастся, в коридоре раздался шум.

Это было спасение! Могло стать им!

Напрягая последние силы и чувствуя, как буквально расплющивается грудная клетка под нажимом ручищ охранника, Саша не столько прокричал, сколько прохрипел:

– Помогите!

И все же его услышали, и призыв о помощи сработал. Двери распахнулись, и на пороге появились какие-то люди. Кто это был, Саша не сумел разглядеть. Глаза застилала кроваво-черная пелена, Петр от усердия слишком сильно сжал его грудную клетку, и ребра стали трещать одно за другим. Дышать Саша больше не мог и подумал, что и сам умирает. Но уже в следующую минуту все изменилось. Хватка ослабла. И благословенный воздух прорвался к изнемогающим легким. Саша сделал несколько жадных глотков, как же вкусно! Он не мог надышаться, несмотря на острую боль в груди и боках, которая сопровождала каждый его вдох.

Потом его отпустили, и он шлепнулся на пол. Так он и лежал, пока к нему не подошел какой-то человек.

– Ты как? – спросил он, и Саша узнал голос Грибкова.

– Нормально, – прокряхтел он. – Насколько это вообще возможно в такой ситуации.