Ей нужно было как-то отвлечься от болезненных мыслей. В уме она стала составлять список вещей, которые ей нужно будет сделать в первую очередь, когда она приедет в Найроби. Сначала она поедет в ближайшую к аэропорту гостиницу и снимет там номер. Ее старая квартира сейчас наверняка снята кем-то другим. Но она и не хотела возвращаться туда. Ей понадобится небольшой дом в хорошем районе и лучше с садиком, где бы она могла растить своего ребенка.

Затем ей, конечно, нужно будет перевести на отдельный счет ее часть фамильного капитала. Она надеялась, что этих денег будет достаточно для нее и ребенка. Наверное, она опять станет преподавать язык. Ее возвращение в Кению имело по крайней мере одно преимущество: ее ребенок будет говорить на двух языках с раннего детства. Эта мысль, вместо того, чтобы вызвать улыбку на ее губах, наполнила ее глаза слезами.

Объявили регистрацию билетов. Она взяла чемодан и внезапно ощутила, что ей нужно предварительно зайти в дамскую комнату, куда она наведывалась уже несколько раз.

Выходя из туалета, Кристина заметила маленькую белокурую девочку лет пяти. Эта самостоятельная особа была одета в модные джинсы и, казалась, прекрасно справлялась без помощи взрослых. Кристина решила присмотреть за ребенком, удивившись, что поблизости нет ее мамы.

Когда они вышли в общий зал, девочка бросилась к мужчине, стоящему невдалеке.

Она птичкой взлетела на руки к отцу и крепко обняла его. Кристина заметила необыкновенную теплоту и нежность в глазах мужчины, устремленных на кроху.

— Пойдем, дорогая, тебе уже пора на самолет. Если ты опоздаешь на него и в этот раз, мама больше не отпустит тебя ко мне.

Кристина услышала боль в его голосе и застыла на месте, не сводя глаз с этой пары.

— Я не хочу к маме. Я поеду к ней попозже. Я хочу остаться с тобой, — надув губки, капризничала девочка.

В ее глазах застыли слезки, но отец стоически покачал головой и понес ее к залу регистрации.

Кристина так и осталась стоять на том же месте. Неужели однажды ее ребенок будет ощущать то же, что и эта малышка? Она огляделась. В зале было много детей, большинство из них — с двумя родителями. Чего же она хочет для своего ребенка?

Если она уедет в Найроби и вырастит ребенка одна, оторвав его или ее от Стива, что ребенок подумает о ней позже? Поймет ли он ее или будет обвинять в том, что не знал отцовской любви? Или, что еще хуже, просто будет молча страдать, мечтая о папе, которого никогда не видел?

Кристина подумала о своих отношениях с родителями, о своем папе. Как она могла лишить своего ребенка этой чудесной мистической связи между ним и его отцом, той любви и понимания, той заботы, которую она всегда ощущала, пока отец был жив. Стив обязательно полюбит их ребенка, Кристина чувствовала это всем своим сердцем. Она медленно пошла, постепенно ускоряя шаг, а затем почти побежала, пока боль в боку не напомнила ей, что пора остановиться. Она обнаружила, что стоит у стоянки такси, недалеко от входа в аэропорт.

Обычно Стив доезжал до дома за два часа, немного быстрее ночью, когда не было пробок при выезде из города. Но в этот раз ему не повезло. Перед ним, мигая предупреждающими сигналами, медленно двигался большегрузный транспортер с ядохимикатами. Объехать его не было никакой возможности, и Стиву пришлось смириться с тем, что домой он попадет еще не скоро.

Когда он наконец открыл дверь в переднюю, дом был погружен в темноту. Стив поднялся в спальню, затем, питая слабую надежду, прошел по другим комнатам, но Кристины нигде не было.

Ушла, не оставив ни записки, ни какого-то объяснения.

Ее расческа и пузырек с духами все еще стояли на туалетном столике, и Стив мог ощущать ее запах, витающий в воздухе.

Он закрыл глаза, не в силах справиться с эмоциями, охватившими его. Боль и страх. Чувство потери и растерянность. Желание вернуть все назад и сделать все по-другому.