В 4.30, когда мы с Микки Баллу завтракали на рассвете в маленьком ресторанчике, Мотли вошел в холл дома номер 345 на Восточной Пятьдесят первой улице.

С охранником внизу особых проблем тоже не возникло. Он продемонстрировал ему все свои полицейские регалии и заявил, что ему необходимо пройти, чтобы побеседовать с живущей здесь женщиной по имени — тут он пролистал свой блокнот из черной кожи — по имени Элейн Марделл. У того были четкие инструкции никого не пускать к Элейн без ее согласия, но синяя униформа заставила отбросить прочь все сомнения. Он мог бы даже не позвонить ей, если бы Мотли сам не попросил его об этом.

Конечно, форма офицера нью-йоркской полиции отличается от формы сотрудника вспомогательной службы — нужно только знать чем. Вместо щита на значке у Мотли красовалась семиконечная звезда, нарукавная нашивка была другой, а самое главное — на ремне не было кобуры. Но все остальное было в полном порядке, а в городе настолько много различных полицейских служб, что у охранника никаких подозрений не возникло.

Как бы то ни было, он попросил у охранника связаться с мисс Марделл по телефону. Тому пришлось звонить несколько раз, но в конце концов заспанная Элейн подошла к телефону, и охранник сказал ей, что с ней хочет говорить офицер полиции. После этого он передал трубку Мотли.

Возможно, он слегка изменил тембр голоса, но в принципе в этом не было никакой необходимости. Переговорное устройство очень сильно искажает голос, к тому же она не слышала его двенадцать лет за исключением пары звонков по телефону. Да и охранник сам сказал ей, что этот человек — полицейский, а телефонный звонок поднял Элейн с кровати, и она с трудом соображала.

Мотли сказал, что ему необходимо задать ей несколько вопросов по не терпящему отлагательств делу — совершено убийство, и она предположительно была знакома с жертвой. Элейн спросила, как звали убитого, и Мотли ответил: «Мэттью Скаддер».

Она сказала, что тот может подняться к ней. Охранник показал, как пройти к лифту.

Когда Элейн посмотрела в глазок, она увидела обыкновенного полицейского; форму головы Мотли скрывала фуражка, на глазах были большие солнцезащитные очки, из тех, что продаются во всех аптеках; перед собой он держал записную книжку и разглядеть форму губ и подбородка не было никакой возможности. А может, Элейн особенно и не рассматривала его, так как она и ожидала увидеть полицейского, с которым только что беседовала по переговорному устройству, да к тому же на нем была форма! В голове у нее крутилась одна мысль — человек, который защищал ее все это время, убит!..

Элейн отперла все замки и впустила Мотли в квартиру.

Он испробовал все, что было под рукой, чтобы истязать Элейн.

Не хочу даже думать о том, как все это было на самом деле и в какой именно последовательности происходило. Наверное, она время от времени теряла сознание. Наверное, Мотли не упустил случая поговорить с ней, похваляясь своей наглостью, всесилием и безнаказанностью. Возможно, он цитировал ей Ницше или других корифеев, каких успел прочитать в тюремной библиотеке.

Когда он вышел из квартиры, Элейн оставалась лежать на полу в гостиной в луже крови, которая впитывалась белым ковриком. Мотли был абсолютно уверен, что она мертва. Однако жизнь еще теплилась в Элейн; но с каждой следующей каплей крови жизненные силы покидали ее, и она обязательно бы умерла — умерла, если бы не охранник.