Девочки спустились по трапу с велосипедом, на багажнике которого закреплена термосумка с продуктами. Васька честно спросила разрешения ещё немного выпотрошить продуктовый запас и отпросилась в гости, но папа с Зелёным отмахнулись, даже не слушая. Они вовсю спорили с Кертом, рисуя на притащенной в кают-компанию доске какие-то графики, схемы и формулы. Видно было, что это надолго.

— Эх, велосипед… — сказала Мири с завистью. — Отличная штука. Но не с моей рукой.

Она пощёлкала пальцами железного протеза.

— Может быть, когда поменяю на постоянный, тогда научусь. Но у меня теперь денег нет. Я тоже вложилась в наше с Кертом предприятие, дед меня чуть не прибил, когда узнал.

— Слушай, у меня осталось немного с зарплаты Терминала…

— Заткнись. Я обижусь.

— Прости, больше не буду. Думаю, если мои с Кертом договорятся, то с деньгами всё у вас будет нормально.

— У Керта.

— Что?

— У Керта будет нормально. Я-то тут причем? Я просто сталкер, а не член корпорации. Мне нечего вам предложить, кроме своего говённого протеза.

— Но Мири, ведь Керт…

— Вась, не начинай. Я знаю, что нравлюсь ему. Да он и не скрывает. Но блин, я должна быть собой, а не «девушкой Керта». Иначе я себя уважать не буду. Поэтому я вложилась в наш общий бизнес — чтобы он был общий, а не Керта. Бизнес накрылся, что поделаешь, но я попыталась. Меня не надо брать куда-то из жалости, или из симпатии, или потому, что я кому-то когда-то помогла, понимаешь? Я — это я, Мирена, уж какая есть. И я не полезу туда, где от меня никакой пользы. Я лучше на мины полезу, там от меня польза точно есть!

— Извини, Мири, не хотела тебя обидеть. Хорошо тебя понимаю, сама такая.

— Проехали, — буркнула Мирена. — Жизнь продолжается.

***

Брэн, увидев девушек, стал собирать товар. Василиса отметила, что по сравнению с прошлым разом, ассортимент стал шире и привлекательнее, видимо, с рабочей платформой им удалось расширить круг поиска.

— Мин больше становится, — рассказывал он по пути в посёлок, — но мощность у них снизилась. Трудно сказать почему. Возможно, просто нехватка сырья для взрывчатки — за последние годы сталкеры выгребли военное наследие почти подчистую. А может быть, это новая стратегия — отрывать не руку, а только пальцы. Протез в любом случае нужен, сбыт ничего не теряет, а сырьё экономится. Да и вероятность выживания повышается — с трупа ничего уже не получишь.

— Вы по-прежнему думаете, что заводом управляет ИИ? — спросила Василиса.

— Иногда я в этом сомневаюсь, — признался Брэн. — Есть косвенные признаки использования немашинной логики. Например, отсутствие адаптационного алгоритма, свойственного самообучающимся машинным системам. ИИ работает методом воронки выбора, то есть пробует варианты и оценивает последствия. Человеческий же разум использует метод моделирования. Я годами веду наблюдение за действиями Завода, за его реакциями, набираю статистику. Сегодня я поделился данными с вашим механиком, и он согласился с моим выводом — паттерн реагирования слишком сложный для алгоритмического. Но, с другой стороны, не могу представить себе, зачем каким-то людям понадобилось бы всё происходящее. В отличие от ИИ, у которого цель просто прописана в программе, людям требуется мотивация. Никто не будет годами разрабатывать стратегию и проводить регулярные тактические оптимизации просто так. Чаще всего в таких случаях речь идёт либо о деньгах, либо о власти, либо о совмещении того и другого в разных пропорциях. Но в нашем случае нет ни того, ни другого.

— Но ведь люди же платят за протезы? — удивилась Василиса.

— Это так, — кивнул Брэн, — но это внутренняя валюта Завода.