Длиною домъ былъ въ 8 саженъ, шириною въ 2 1/2 и вышиною въ 3. Накладывались ледяныя плиты какъ кирпичи, одна на другую, обливались тотчасъ водой и силою мороза скрѣплялись прочнѣе, чѣмъ лучшимъ цементомъ. Когда ледяное зданіе было доведено до крыши, то впереди оно украсилось ледянымъ крыльцомъ съ рѣзнымъ фронтисписомъ, а крыша — ледяной галлерейкой съ ледяными статуями. По четыремъ угламъ дома воздвигались ледяныя пирамиды, по сторонамъ крыльца появились ледяныя пушки и мортиры, а передъ ледяными же воротами съ горшками ледяныхъ цвѣтовъ и сидящими на нихъ ледяными птицами — два большихъ ледяныхъ дельфина. Въ послѣднихъ же числахъ января около дома, откуда ни возьмись, выросъ вдругъ громадный ледяной слонъ, а на спинѣ y него и по бокамъ — по ледяному персіанину.

Лилли такъ заглядѣлась на это послѣднее чудо, что не разслышала даже, какъ позади ея отворилась дверь, и замѣтила вошедшую только тогда, когда та взяла ее за талію и стащила съ подоконника.

— Ахъ, это вы, Юліана?

— Съ ума ты сошла, моя милая, что въ такой морозъ высовываешься изъ форточки!

— Въ деревнѣ я къ морозу давно привыкла, — отвѣчала съ беззаботнымъ смѣхомъ Лилли, затворяя форточку, — а теперь свѣтитъ еще солнце… И какъ хорошъ теперь на солнцѣ Ледяной домъ: точно весь хрустальный! А эти дельфины, этотъ слонъ… Выгляните сами только на минуточку…

— Чтобы схватить воспаленіе легкихъ? Благодарю покорно! — сказала Юліана. — Другое еще дѣло, если бъ въ шубѣ побывать тамъ на мѣстѣ…

— Дорогая Юліана! вотъ было бы чудно! Пойдемте сейчасъ, уговоримъ принцессу…

Лилли такъ порывисто обняла и поцѣловала чопорную фрейлину, что та не успѣла даже уклониться и не знала, сердиться ей или нѣтъ.

— Ну, ну, ну! Ты все забываешь, что ты уже не ребенокъ, а большая барышня, и не въ деревнѣ, а во дворцѣ.

— Но вы попросите принцессу, да? Она сама, можетъ быть, тоже пойдетъ съ нами?

Юліана уже не упорствовала. Анна Леопольдовна, какъ всегда, отдыхавшая на своей отоманкѣ съ романомъ въ рукахъ, выслушала обѣихъ съ обычной флегмой, но отъ посѣщенія съ ними Ледяного дома наотрѣзъ отказалась.

— Скоро и безъ того вѣдь увидимъ. Свадьба карликовъ будетъ уже 6-го февраля; остается, стало быть, всего двѣ недѣли.

— А потомъ опять ее отложатъ! — воскликнула Лилли. — Вѣдь сперва назначили ее въ январѣ, на канунѣ дня рожденія государыни…

— Да; но въ этотъ же день будетъ торжественное вступленіе нашихъ войскъ. Волынскій совершенно правъ, что такому національному торжеству не вмѣстно быть въ одинъ день съ шутовскою свадьбой. Если же вамъ, мои милыя, ужъ такъ не терпится осмотрѣть этотъ Ледяной домъ, то ступайте туда однѣ безъ меня.

— Да безъ васъ, принцесса, насъ туда не пустятъ!

— А я скажу Эйхлеру.

Эйхлеромъ, который, въ качествѣ не только секретаря Волынскаго, но и тайнаго секретаря самой государыни, постоянно бывалъ y нея за приказаньями, дѣло было ей доложено, и съ ея стороны отказа въ столь скромной просьбѣ наслѣдницы престола, разумѣется, не было. Самъ Эйхлеръ вызвался быть путеводителемъ гоффрейлины принцессы.

Когда они втроемъ: Юліана, Лилли и Эйхлеръ, морознымъ, но солнечнымъ утромъ спустились на Неву къ Ледяному дому, то y ледяныхъ воротъ, къ немалому удивленію Лилли, ихъ встрѣтилъ ея товарищъ дѣтства, Самсоновъ, притомъ не въ лакейской уже ливреѣ, а въ довольно щегольской суконной однорядкѣ и въ мѣховой шапкѣ.