Однако к апрелю Людовик подготовил армию, состоящую из всяческого сброда, и высадился на острове. Бланш поддержала его намерение короноваться в Лондоне и навсегда привязать английское государство к Франции.

За полвека с лишним все уже забыли, кто истинный завоеватель, у кого права на корону. Викинги когда-то изгоняли франков из Нормандии, саксы – кельтов из Британии, и династические споры были так запутанны, что никому не было дела до истинных прав на корону. Все сводилось лишь к дележу английских земель между лордами, готовыми присягнуть любому королю в обмен на щедрые посулы.

Военная экспедиция Людовика началась с осады Линкольна, который защищала отчаянная нормандка Николь де Гайс, вбившая себе в голову, как ни странно, что Англия должна принадлежать только англичанам. Она разослала послания всем баронам, у которых в душе еще сохранилась хоть капля чести и совести, с просьбой вооружить йоменов чем угодно и выступить – пусть с вилами и топорами – против чужеземного нашествия в защиту малыша Генриха Третьего.

«Ведь мальчик не отвечает за грехи своего злосчастного отца, – неустанно повторяла она, – а Англия не должна потерять независимость, попав во власть коварных французов».

Людовику пришлось встретиться на поле боя с самим Уильямом Маршалом, графом Пембруком. У старика еще сохранились воспоминания о военной тактике Вильгельма Завоевателя и опыт сражений под началом Генриха Второго Анжу и сына его, короля Ричарда Львиное Сердце. Воины из обоих лагерей с воодушевлением приветствовали появление перед армией седовласого полководца, ставшего регентом при малолетнем короле.

Людовик понял, что обречен на поражение еще до того, как битва началась. У его воинов отпало всякое желание сражаться, когда они увидели во главе неприятельского войска вождя, с кем делили воинскую славу при короле Ричарде Львиное Сердце, а главное, еще при его отце – Генрихе Анжу.

В решительный момент, когда Людовик собрался уже бросить в наступление закованных в железо рыцарей-ветеранов, на узкой поляне, где разыгрывалось сражение, появилась испуганная корова, сбежавшая из ближайшего крестьянского двора и повергшая стальной клин в замешательство.

Мечась туда-сюда, брыкаясь и будучи неуязвимой для выставленных вперед копий, она нарушила строгий атакующий порядок. Не в этом ли проявилась кара Божья? В результате авангард – четыреста пеших лучников не получили подкрепления конницы и, окруженные врагами, сдались на милость победителей.

Таким образом французы были посрамлены в битве при Линкольне, а англичане благословляли «корову-воительницу», а вместе с нею и маленького короля, и его мудрого наставника.

Людовик впал в меланхолию. Он понимал, что полностью проиграет военную кампанию, если не предпримет каких-то незамедлительных отчаянных действий. К кому он мог обратиться за советом? Конечно, лишь к Бланш, к своей супруге. В ее жилах текла кровь великого Вильгельма Завоевателя, и разум ее, хоть и женский, превосходил умственные способности мужа. И она оправдала его надежды.

Бланш за считанные недели всю страну перевернула вверх дном, выскребла все деньги, припрятанные горожанами на черный день, собрала наемное войско и отправила голодную, алчущую добычи орду на помощь супругу.

Такой могучей поддержки из-за Пролива не ожидал ни сам Людовик, ни его противники. У Губерта де Бурга чуть не остановилось сердце, когда он завидел французский флот, приближающийся к берегам Англии.

Он немедленно помчался доложить об этом графу Пембруку, прервав его совещание с епископом Винчестерским.

– Мы должны атаковать их в море! Если они высадятся – нам конец! – задыхаясь, доложил он. – Мне нужна ваша помощь и совет…

Уильям Маршал воспринял неприятную новость с достоинством и спокойствием, приличествующими его возрасту и недавно обретенному званию регента английского короля.