У меня уже был определенный опыт. С гордостью могу сказать, что именно я посоветовала приобрести акции «Майкрософта», когда он только-только пошел в гору в восьмидесятые годы, и интернет-серверных компаний в начале девяностых. Многие другие фирмы, занимавшиеся компьютерными и смежными электронными технологиями, благополучно прогорели после того, как мы купили их акции, однако некоторые из наших инвестиций в эту область принесли баснословные прибыли, с лихвой оправдавшие всю нашу инвестиционную программу. На протяжении новейшей истории более доходными оказались только портфели ценных бумаг сталеплавильных и нефтяных компаний начала XIX века.

Моя репутация в компании была, если мне позволительно немного распустить хвост, по меньшей мере очень прочной, можно даже сказать (шепотом) – я сделалась легендарной личностью, а уж у нас в «Бизнесе» живых легенд пруд пруди. До Третьего уровня поднялась лет на десять-пятнадцать раньше, чем можно было надеяться даже такой птице высокого полета, как я, и, хотя дальнейшее зависело от благосклонности моих сослуживцев, у меня почти не оставалось сомнений, что через пару лет мне светит Второй уровень.

Если посмотреть на кривую моего благосостояния, даже невооруженным глазом будет видно, что мой совокупный доход – включая надбавки за удачные прогнозы относительно компьютеров и Интернета – уже превысил заработки многих сотрудников Второго уровня. За пару лет до того случая мне пришло в голову, что я стала, как принято говорить, независимой в средствах, то есть могла бы оставить работу и жить в свое удовольствие, хотя, конечно, для преуспевающей «Бизнес»-леди такой вариант был совершенно немыслим.

Короче, нельзя почивать на лаврах. Точные прогнозы насчет информационных систем и программного обеспечения (чистая случайность, как сказал бы недоброжелатель) остались в прошлом, а работы не убавлялось. В тот период я возлагала большие надежды на новый проект – долевое участие нашей компании в технологии производства топливных баков, и всеми силами способствовала увеличению инвестиций в частные космические корпорации. Оставалось ждать, что из этого получится.

«Лексус», негромко урча, шуршал шинами по зеркальному от дождя глазговскому асфальту курсом на восток. Пешеходы, остановившиеся в ожидании зеленого света, втягивали головы в плечи, спасаясь от пощечин ветра с дождем; одни прятались под зонтами, другие держали над головой цветастые таблоиды или раздувшиеся на ветру пластиковые пакеты. Моего шофера звали Реймонд. Это был рослый, спортивный, коротко стриженный блондин, примерно вдвое моложе меня. В течение первой недели, которую я провела в Глазго, у нас с ним, как говорится, установилось полное взаимопонимание. Реймонд отлично проявил себя за рулем, но, не скрою, еще лучше он проявил себя в постели, где нас с ним и застал ночной звонок Майка Дэниелса.

Если даже миссис Тодд знала о нашем романе, она без труда изображала неведение, потому что Реймонд ни разу не проспал и всегда успевал выскользнуть за дверь до ее прихода.

Искушенный, хотя временами чересчур активный любовник ночью, в дневное время Реймонд являл собою образец водительского профессионализма и официальной вежливости. В его возрасте я бы сочла верхом лицемерия, если не вероломства, такое разделение ролей и отношений. Но теперь подобная манера поведе-ния выглядела в моих глазах чрезвычайно удобной и даже честной. Мы с Реймондом сохраняли подчеркнутую корректность, пока он сидел за рулем, и предавались всевозможным плотским безумствам, когда он снимал фуражку и сбрасывал серую униформу. Мне даже нравился этот контраст, который придавал рутинным поездкам по городу элемент тайного предвкушения.

– А... миз Тэлман?

– Слушаю вас, Реймонд.