— Доброе утро, папа, — сказала она спокойно, обвела взглядом братьев и добавила: — Вижу, ты привел всех.

— Да. — Эльрик Кинлох, недобро прищурившись, посмотрел на дочь. — До нас дошла весть, что ты ранена. Потом в коротком письме ты уведомила нас, что твой муж мертв, сама ты легко ранена и поправляешься, что Юдард здесь и мне не следует волноваться.

— Тебе действительно не следовало волноваться. Обо мне тут очень хорошо заботились. — При этих словах двое ее братцев громко захохотали, однако свирепый взгляд отца заставил их умолкнуть. — Позвольте мне представить вам…

— Сэра Пейтона Мюррея. Да, наслышаны мы об этом распутном юнце.

— Не стоит оскорблять человека в его собственном доме.

— Стоит, если он голый лежит в постели с моей единственной дочерью.

— Он тоже был ранен, — поспешила сообщить Кирсти и указала на свежий шрам на плече Пейтона и синяки на шее. — Мы пережили очень тяжелое время.

Эльрик вложил в ножны свой меч, но поза его оставалась воинственной.

— И вам необходимо было ежечасно утешать друг друга, так?

— Когда мы вместе, удобнее ухаживать за нами. — «Нет, так не пойдет», — подумала она, глядя на сердитое лицо отца. — Итак, ты знаешь, кто такой сэр Пейтон Мюррей, но он-то не знает, кто ты такой. Согласись, человек должен узнать имена тех, кто врывается в его дом, размахивая обнаженными мечами. Итак, Пейтон, это мой отец, сэр Эльрик Кинлох, а это мои братья Педэр, Стивен, Колм, Малколм, Блэр, Айдан и Айкин, — сообщила иона, по очереди указывая на молодых людей, выстроившихся вдоль постели.

— Прошу простить меня за то, что не могу встать и приветствовать вас подобающим образом, — произнес Пейтон.

— Пейтон! — зашептала ему в ухо Кирсти, уловившая в его ответе вызывающие нотки. — Ты разве не понял, что я пытаюсь утихомирить своих родичей?

— Откровенно говоря, любимая, не понял.

Она решила не обращать на него внимания, поскольку он явно вознамерился вести себя как подобает мужчине: воинственно и с вызовом, а ей и без того предстояло справиться с восемью такими же воинственными.

— А теперь, папа, когда все познакомились друг с другом, может, вы оставите нас вдвоем ненадолго и…

— Я не оставлю тебя с этим глупцом. Ты и так пробыла наедине с ним слишком долго — и полюбуйся на результат! К тому же я не смог бы уйти, даже если б захотел.

— Почему?

— Кто-то тычет мне ножом прямо в зад.

Кирсти вздохнула:

— Каллум, это мой отец и мои братья. Они не сделают мне ничего плохого.

Каллум выглянул из-за высокого, широкоплечего Эльрика:

— Я в общем-то не о тебе беспокоился. Увидев, что эти люди крадучись пробираются сюда, я решил проследить за ними. Скоро я понял, что это твои родичи, но подумал, что они могут быть сердиты на сэра Пейтона.

— О Боже.! Только этого не хватало, — пробормотал Юдард себе под нос, входя в комнату. По взлохмаченным волосам и беспорядку в одежде было ясно, что его подняли с постели.

— А, бесстрашный охранитель сестриной добродетели, — насмешливо промолвил сэр Эльрик, вперив в него свирепый взгляд.

— Завтра же надо сделать на эту дверь щеколду, — тихо произнес Пейтон.

— Папа, почему бы нам всем вместе не отправиться в главный зал? — обратился Юдард к отцу. — Элис как раз накрывает вам завтрак.

— И оставить их наедине?

— Им необходимо остаться наедине, побыть вдали от посторонних глаз. Нельзя же в самом деле таким образом вести серьезный разговор.