Гизела с удовлетворением кивнула:

— Отличная вещь. Возбуждает мужчину, позволяя ему увидеть мельком то, что он так желает заполучить.

— Мама. — Кирсти сама удивилась, как быстро привыкла называть так леди Гизелу, которая настаивала именно на такой форме обращения. — Надеюсь, я не ввергну вас в шок, если напомню, что ваш сын уже видел все, и отнюдь не мельком.

— Тем соблазнительнее ты ему покажешься, когда все твои прелести будут скрыты. Поверь мне.

— Это так, — вставила свое слово Элис. — К тому же играть в эти игры надо сейчас, пока не поздно.

— Не поздно? — нахмурилась Кирсти. — Как это понимать? — Она посмотрела на Крошку Элис.

— Ну, вряд ли стоит выставлять свое тело напоказ, когда оно начинает округляться — из-за ребеночка.

— Из-за ребеночка?

— Господи Боже мой! Разве леди Джиллианна не сказала тебе?

— Что именно?

— Что ты понесла, девочка моя. — Элис только головой покачала, увидев изумление на лице Кирсти. — Когда у тебя в последний раз была кровь?

— Как раз перед… — Тут только Кирсти сообразила, сколько времени прошло с тех пор, как она впервые отдалась Пейтону. Она почувствовала слабость в коленках и поспешила сесть на край постели. — По-моему, довольно давно. О Боже мой.

— Пейтон будет в восторге, — промолвила Гизела и потрепала невестку по плечу.

— Ну же, девочка моя, — сказала Элис, — если семьи, что взрастили тебя и твоего мужа, плодовиты, чему тут удивляться?

— В общем-то нечему, — ответила Кирсти. Она пришла в восторг от мысли, что у нее будет ребенок, но боялась, как бы он не оказался еще одной цепью, приковывающей Пейтона к ней. Как бы Пейтон не почувствовал себя связанным по рукам и ногам.

Гизела только покачала головой:

— Глупое дитя. Жалеешь себя, упиваешься этой жалостью? Я понимаю почему, даже сочувствую, но послушай мой совет: выбирайся поскорее из этой трясины. Известно ли тебе, что у Пейтона не было ни одного незаконного ребенка? О его осторожности и самообладании мужчины нашего клана слагают легенды. Совершенно очевидно, что с тобой он не был осторожен, и тебе следовало бы хорошенько призадуматься почему.

— Ну, вообще-то мы довольно, э-э, пылко предавались любовным утехам, — начала Кирсти, краснея.

— Не хотелось бы напоминать тебе о том, что мой сын был неисправимым повесой, но это чистая правда. Пейтон пристрастился к любовным утехам давно и искушен в них сверх меры. Но при этом ни одну женщину не сделал беременной. Только не передавай ему мои слова. Пусть думает; что я пребываю в неведении.

— Со мной Пейтон действительно не был осторожен, на причина мне неизвестна. Попробую разгадать эту загадку. — Кирсти вздохнула. — Все женщины по нему с ума сходят. Я видела некоторых из них, мне с ними не сравниться. Да просто ничего особенного во мне нет.

— У тебя своеобразная красота, дитя мое. Именно это и прельстило Пейтона. И как долго он добивался тебя! В это трудно было поверить. Мы были просто восхищены.

Кирсти покраснела.

— Вам Джиллианна написала об этом?

— Да. Письмо было подробное и длинное. — Гизела ласково обхватила ладонями лицо Кирсти. — Поговори с Пейтоном начистоту. Излей ему душу. И послушай, что он скажет. Уверена, он поймет тебя, и все твои сомнения исчезнут. С этой ночи начинается твоя настоящая жизнь. Откровенный разговор решит все ваши проблемы. И лишь после этого скажи ему о ребенке. Не раньше, иначе будешь думать, что это из-за ребенка он так легко принял брак с тобой.

Кирсти долго раздумывала над советом Гизелы и не заметила, когда та ушла. Девушка вздохнула, потянулась за кружкой меда, которую Элис оставила для нее, и отпила пару глотков.