Поняв, что Монкс уже не вернется, Грейс поднялась с земли. В лесу пели птицы; пробираясь сквозь листву, солнце золотило траву и цветы, все дышало радостью, свободой и надеждой. Повозка с бельем давно исчезла.

Достав из узелка бутылку с водой, Грейс с жадностью припала к горлышку. До наступления ночи ей нужно добраться до людей. В толпе затеряться легко, а здесь ее видно издалека. Монкс мог вернуться в любое время.

Грейс быстро зашагала по узкой пыльной дороге в ту сторону, куда поехала повозка.

Глава 24

Очень медленно Мэтью открыл глаза. Казалось, веки налились свинцом. Но стоило посмотреть на свет, как в его глазах появлялась нестерпимая резь. Пришлось снова опустить веки.

Мэтью знал, где теперь он находится. Как он и предполагал, его прикрутили к столу на веранде. Солнце зализало сад, пол и стол, на котором он лежал, – скорее всего сейчас уже полдень.

Прежде чем снова провалиться в полуобморочное состояние, он бросил взгляд на пол и увидел рядом со столом ботинки Файли. Мгновенно в его тело снова вернулось ощущение боли и жжения, он помнил, как его хватали грубые руки, как вокруг него шумели голоса.

Внутри у него все болело, как будто кто-то поковырялся ржавыми граблями в его желудке и кишечнике. Запястья и щиколотки ломило, кожа на руках и ногах, сделавшись странно чувствительной, горела. Он глубоко вздохнул и сразу же пожалел об этом. Мышцы на груди сковали его жестким панцирем, от которого шли острые иглы прямо к сердцу.

Но Мэтью не слишком беспокоился о том, что с ним сделали его мучители. Его волновало другое, в его мозгу сразу же вспыхнул один-единственный вопрос: смогла ли Грейс убежать. Он видел ее, когда она бежала к сараю.

Жива ли она? Что, если теперь ее жизнь подвергалась куда большей опасности?

Мэтью и раньше догадывался о том, что, возможно, ему уже никогда не удастся узнать, как сложилась дальнейшая судьба Грейс. Но только сейчас он понял, что это неведение будет глодать его изо дня в день до самой смерти.

Целых шесть месяцев.

Правда, сейчас он чувствовал себя более чем отвратительно и уже не мог ручаться, что протянет еще целых полгода. Голова болела так, как будто в ней сплетались и расплетались горячие металлические проволоки. Желудок покалывали тысячи маленьких иголок. Во рту ощущался отвратительный кисловатый привкус, губы пересохли. Нестерпимо хотелось пить.

Неужели все это произошло только сегодня утром? Казалось, он лежал на этом столе несколько дней. Одна лишь мысль давала ему ощущение успокоения и внутренней радости: Грейс все-таки убежала из поместья, спаслась. Спаслась в том числе и от него. От темного, мрачного существа, живущего в нем.

– Я знаю, ты уже не спишь, племянник. – Голос лорда Джона ввинчивался в его мозг горячей проволокой.

На этот раз, открыв глаза, Мэтью уже не стал закрывать их, хотя солнечный свет по-прежнему вызывал сильнейшую резь.

Разве он спал? И его дядя находился здесь все это время? Наблюдал за ним? Эта мысль заставила Мэтью похолодеть.

– Дядя, – прохрипел Мэтью, удивляясь тому, что вообще смог извлечь звуки из своего горла, которое при этом неестественно сильно напряглось, – не могли бы вы дать мне попить?

– Сначала, – лорд Джон стоял сзади, и Мэтью, разумеется, не мог его видеть, – я бы хотел поговорить с тобой.

Ну что ж, если ситуацию нельзя изменить, то нужно ее выдержать.

– Я не в настроении сейчас вести беседы.

Конечно, поведение племянника больше напоминало капризы ребенка, но не раздражало лорда Джона, оно даже нравилось ему. Очень нравилось.

Сначала послышался стук трости о пол, а затем лорд Джон встал рядом с Мэтью, заслонив собой свет. Мэтью облегченно вздохнул. Его глаза нестерпимо болели и слезились.