Когда они вышли из бара и направились к седану, в котором ждал шофер, Джейсон уже думал не столько о брате, умелом манипуляторе, а о женщине, которая так очаровала Дэвида, что тот решил на ней жениться. Слишком много фактов говорило не в ее пользу, а следовательно, и против выбора брата: пьяница муж, несносный ребенок, ночной образ жизни.

В машине Джейсон украдкой поглядывал на брата, которого фактически сам и вырастил. И с родительской самоотверженностью он поклялся про себя, что защитит его от этой сомнительной девицы. К тому времени, как они выехали на окраину Абернети, у Джейсона уже стал складываться ее портрет. Он представлял развязную деваху с обесцвеченными волосами и сигаретой во рту. Скорее всего она старше Дэвида. Дэвид так молод, так неопытен. За всю свою жизнь он лишь пару раз выезжал из Абернети и ничего не знал о жизни. Какой-нибудь сметливой и жадной бабенке ничего не стоило обвести его вокруг пальца.

Обернувшись, Джейсон посмотрел на брата с мрачной серьезностью.

– Честное слово, – тихо сказал он, и Дэвид ухмыльнулся ему в ответ. Джейсон отвернулся. Несмотря на то что Джейсону часто доставалось из-за Дэвида, младший братишка оставался единственным человеком, который мог внушить Джейсону веру в то, что он, Джейсон Уилдинг, действительно стоит тех денег, какими владел.

– Видишь, – возбужденно заметил Дэвид, который, судя по всему, не замечал того плачевного состояния, в котором пребывал дом, – свет везде включен. Этот ребенок никогда не спит, он и матери всю ночь спать не дает.

Джейсон с сожалением посмотрел на брата, подумав, что чем быстрее он избавит его от этой гарпии, тем лучше будет для Дэвида.

– Пойдем, – сказал Дэвид. Он уже успел выйти из машины и торопливо шел по растрескавшемуся тротуару к забору. – Ты боишься? Если ты боишься…

– Если я боюсь, ты же знаешь, как меня завести, верно? Чего не сделаешь ради куража, – сказал Джейсон, приподняв бровь.

Дэвид усмехнулся. Зубы его жемчужно блеснули в лунном свете. Затем он повернулся к брату спиной и легко взбежал по ступеням на террасу. На середине лестницы он обернулся:

– Только не ступай сюда, эта ступенька… О, прости, ты не ушибся? Дом нуждается в некотором ремонте.

Потирая голову в том месте, где отскочившая доска навеса террасы ударила его, Джейсон ответил брату кривой усмешкой.

– Да уж, в некотором ремонте. Все равно что сказать о Франкенштейне, что он нуждается в легком вмешательстве пластического хирурга.

Однако Дэвид уже не слышал брата. Он с энтузиазмом колотил в дверь, и уже через пару секунд она распахнулась. На пороге стояла молодая женщина. Джейсон не верил собственным глазам. Он от удивления рот раскрыл – эта женщина никак не соответствовала его ожиданиям.

Эми не была похожа на сирену. Она не была похожа на музу. Едва ли при виде ее вдохновенный поэт стал бы посвящать ей пылкие послания. Джейсон с трудом мог представить, чтобы мужчины, изнемогая от похоти, обивали порог ее дома в надежде на взаимность. Соперники, очевидно, существовали лишь в разгоряченном воображении Дэвида. У этой женщины были длинные темные волосы, которые давно бы следовало помыть. И эти волосы были убраны в хвост на затылке. На лице ее не было никакой косметики, кожа казалась болезненно бледной, в цвет слоновой кости, а на подбородке Джейсон заметил какие-то белесые пятна. Темные глаза ее занимали чуть ли не пол-лица и казались огромными, и по сравнению с ними рот выглядел крохотным. Что касается телосложения, то она была хрупкой и, судя по костям, выпиравшим из-под одежды, ее не мешало бы хорошенько подкормить. Единственное, что привлекало к ней внимание, была ее грудь: шары громадных размеров, отмеченные двумя большими влажными кругами в районе сосков.

– Проклятие! – сказала она, опустив взгляд на грудь, и быстро зашла обратно в дом.