– Что тут думать. Не понимаю я его. Мы с ним очень разные люди.

– Еще бы, – сказал Мак. – Ты честный, не то что он.

– Это ты как специалист утверждаешь?– усмехнулся Док.

– Что за намеки? – обиделся Мак. – Положа руку на сердце, разве я не честный человек? То есть, может, и не честный, но зато по-честному признаюсь! Всем известно, что я – обманщик, и мне первому. Джозеф – тоже обманщик, а сам, поди, не знает…

– Хм, может, ты и прав.

– Так я вот что хотел спросить. Как, по-твоему, понравится Патрону, если у него будут кой-какие неприятности?

– Кому же это понравится.

– Он ведь на Консервном Ряду большой интерес имеет. И со всеми должен ладить, если, конечно, хочет у нас задержаться. Верно я говорю?

– Не пойму, куда ты клонишь?

– Так, просто рассуждаю.

– Ты хочешь сказать, что положение у Патрона – щекотливое?

– Вот-вот. И ему, стало быть, не нужны враги!

– Ну, враги, по-моему, никому не нужны. А ему особенно! Ведь у него здесь дело, да еще лавка. Так что…

– А-а! – сказал Док. – Теперь я понимаю! Ты решил Патрона слегка распатронить, и прикидываешь, какая у него будет реакция. Так что же ты собрался у него вымогать?

– Ничего, я просто… соображаю.

– Как же, знаем твои соображения. Раз Мак в затылке чешет – добра не жди.

– Ладно, можно подумать, от меня много зла видели… – обиделся Мак.

– Насчет зла не знаю, а вот добра – точно видели мало.

Мак беспокойно заерзал: не о себе пришел он толковать.

– Слышал, Док, новость? Весь монтерейский гольф-клуб перед первым матчем сезона присягу принимал. Уайти II взяли на этот матч клюшки носить. Все игроки шапки поснимали и поклялись, что не будут заниматься подрывной деятельностью…

– Слава те господи, – усмехнулся Док, – а то я уж волновался… Ну, а клюшечники тоже присягу принимали?

– А как же. Все до одного. Кроме Уайти! Отказался! Я, говорит, человек идеи. Вдруг у меня возникнет идея подорвать Капитолий? Что же мне, становиться клятвопреступником?.. Так его теперь к клюшкам и близко не подпускают.

– Я не пойму, он в самом деле хочет Капитолий взорвать?

– Да вроде нет. Он как говорит: сейчас не хочу, а потом – кто меня знает. Целую речь толкнул. Я, говорит, морская пехота, спаситель отечества – при своем особом убеждении. Указчиков над собой не потерплю.

Доку стало смешно:

– Выходит, если есть убеждения, то даже клюшки нельзя носить?

– Выходит, нельзя. Ему говорят – ты угроза общественной безопасности. А он им: какая я к черту угроза, у меня память насквозь дырявая – обидчика не упомню. А вообще, надоел ему этот чертов гольф-клуб, разговоры там больно скучные – все про деньги, да про женщин…

– Можешь его утешить: герои всегда страдают от своих сородичей.

– Кстати, о женщинах. Куда делась та богатая краля в мехах? Она ведь раньше частенько к тебе наведывалась…

– Да понимаешь, что-то ей последнее время нездоровится.

– Жалко. А что у нее за болезнь?

– Трудно сказать. Не берусь ставить диагноз.

– Вообще-то, с ее деньгами, – пробормотал Мак, – этого следовало ожидать…

– Постой, при чем тут деньги?

– Как при чем? – Мак подивился доковой непонятливости. – Допустим, муж у женщины получает двадцать пять долларов в неделю.