И замечательная моя подруга взяла меня за руку и ткнула моим пальцем себе в глаз. Чтобы утешить и напомнить, что мы, если и не одной крови — то одного духа, что ли.

А я её поцеловал — и даже, кажется, особенно этим не удивил.

И точно. Всё пошло так, как я и предвидел.

Стоило нашим узнать про Посредника — у них сразу начались всякие и всяческие подозрения. А когда Гелиора проболталась про первые роды, в стае стало очень неспокойно.

Сперва свалили нги. Тихо. Просто в один прекрасный день исчезли и всё. В шовинизме их заподозрить тяжело, но они, похоже, слегка психанули. Правда, до самого последнего момента сохраняли лицо: вы же знаете, фехтовальщики очень вежливые и хорошо себя в руках держат. И Гелиоре они — ни звука. Не стали обижать.

Но свалили.

Мохнарики собой так не владеют. И вежливостью не блещут, честно говоря. Нои прямо ляпнул:

— Знаешь, Йомин, в нашем мире тоже есть твари, которые так плодятся. Откладывают свои поганые личинки под чужую шкуру. Кто знает, что это такое, тот не будет так уж умиляться чиеолийцам, я бы сказал.

— Они у вас — паразиты? — говорю.

А Нои:

— Ещё какие паразиты. Ты представь себе несчастное создание, нашпигованное этими личинками, которые его изнутри жрут!

Я говорю:

— Нои, чиеолийцы-то не паразиты, а симбионты, — а он только фыркнул.

— Ага. Уже. Ну что ты наивничаешь! Они же разумные существа! Каждое разумное существо придумает подходящее слово для своих грязных делишек, если эти делишки ему жизненно необходимы. Не убийство, а охота. Не каннибализм, а война. И всё такое.

И Ау поддакнул.

— Я когда думаю об этих личинках, просто тошно делается.

Я почувствовал, что выхожу из себя.

— Да едрён реактор! — говорю. — При чём тут те личинки и чиеолийцы?!

— Способ плодиться, — говорит, — сходный.

— Да ну вас, — говорю, — мохнатые ваши рыла…

А Нои говорит:

— Ну, конечно! Лысым людишкам вольно хаять чужой волосяной покров только за то, что им правду в глаза говорят.

И умотали. Не дослушав. И если бы одни они! Да они были ещё и не худшим случаем!

Хорошо ещё, что Гелиора почти всё время возилась с Посредником, кормила его, щебетала, начёсывала ему бока и всё такое. Потому что мне всё время приходилось отрявкиваться — от своих же мейнских товарищей, которым ещё пару недель назад чиеолийка страшно нравилась.

Сам Снурри, адмирал и широкая натура, отколол номер. Смех и грех, честное слово.

Поймал меня за локоть, оттащил в сторонку и говорит:

— Тут, — говорит, — мне один шкет с Тэффа рассказал про чиеолийцев. Они же паразиты, ты знал? Откладывают свои личинки внутрь теплокровных существ. Именно самки. Ты осторожнее.

— Почему я-то должен осторожнее? — говорю. Сам ошалел. — Я-то тут при чём?

— Да как! — говорит. И глаза сделал по циферблату размером, все три. — У Гелиоры скоро планируется потомство. Вот она внутрь тебя это дело и отложит. И её потомки тебя сожрут в лучшем виде.

Я подумал: по морде ему съездить, что ли?

— Снурри, — говорю, — ну откуда ты взял этот бред? Чиеолийцы размножаются через Посредников, они симбионты. Что за дикость ты про людей городишь?

— Это всё, — говорит, — для отвода глаз.