— Это смотря какой мордобой, — мрачно буркнул капрал.

— Ну конечно, — согласилась я. — Ножка — хрясь, ручка — хруп, глядь, а здоровье- то уже не то. Родное здравоохранение нам поможет, говорите? Где это видано, чтобы они ножку вылечили как надо.

У капрала явно потеплело на душе.

— Так вы считаете, что индивидуальный террор оправдан?

— В определенных обстоятельствах — несомненно!

— А вот мой приятель историк считает, что свято место пусто не бывает, систему не переломишь, надо ждать, пока ситуация не созреет и не взорвется сама...

— Ерунда! Преступление задумывает и совершает человек. Конечно, преступник подбирает себе сообщников, помощников, организует их, но без него, без конкретной личности, все остальные ничего не стоят. Все в руках человека. Без талантливого архитектора красивого здания не получится, как бы строители ни лезли из кожи вон. У плохого режиссера фильм провалится, какие бы замечательные актеры в нем ни играли. Все, пора меня заткнуть, а то я никогда не остановлюсь.

— Ну зачем же затыкать. Продолжайте, продолжайте. Я прямо заслушался.

— Нет-нет, а то еще лопну со злости. Так вот, все зависит от обстоятельств. И они сейчас на нашей стороне. Если закон не работает, если правосудие охраняет преступников за счет их жертв, если законодатели...

Боюсь, в этом месте у меня таки вырвалась парочка выражений, неподобающих приличной женщине средних лет. Правда, для капрала они прозвучали будто ангельское песнопение.

— Короче говоря, если средний человек бессилен, — продолжала я, худо-бедно овладев собой, — а властям на его безопасность плевать, надо прибегнуть к индивидуальному террору и избавиться от самых одиозных фигур. Взять хотя бы Дикий Запад. Вот вам мое мнение, и черт с вами со всеми!

— Только не с нами, — энергично запротестовал капрал, — а с ними! У меня своя точка зрения! Спасибо за поддержку! Придется пока прогнуться. Но уж я своего добьюсь!

Но меня уже несло:

— Только с кого бы начать? У меня тут на заметке целых три отборных экземпляра, а уж один... А у вас кто на карандаше, пан Гурский?

И через несколько минут круг лиц, посвященных в государственные тайны, расширился на одну персону. А еще через несколько минут я допила кофе и покинула дом единомышленника, полная энтузиазма. Убеждения мои только окрепли.

* * *

Убеждения капрала Роберта Гурского тоже окрепли, тем более что сдерживающий фактор в лице друга временно отпал. Дудусю осточертела новейшая история, и он вплотную занялся Средневековьем. Кровопроливцев хватало и в этот исторический период, но они хоть занимались этим малопочтенным делом по убеждению и в открытую. Свои научные исследования Дудусь проводил за границей (где далеко не все учебные заведения пострадали от революций и войн), и его докторская была уже не за горами. Гурский и впрямь притих, затаился, и кротость его вскоре была вознаграждена. Роберта перевели в отдел убийств. Непосредственным его начальником стал инспектор Эдвард Бежан. Своей реабилитацией Гурский был обязан именно ему.

Однако без срывов дело не обошлось. Гурского однажды даже чуть не разжаловали в рядовые. Как-то раз ограбили квартиру одного архитектора, и Гурский очень быстро задержал взломщиков. Прохиндеи вынесли из дома архитектора всю электронику, но пострадавший оказался не дурак и сохранил счета, гарантии и фабричные номера аппаратуры. И Гурский разыскал почти все. Уголовное дело ушло в прокуратуру. Фамилии и адреса грабителей прилагались.

И тут районный прокурор по кличке Витек-Чего-Хотите (официально — пан Витослав) послал Гурского со всеми его разысканиями куда подальше.