Он чувствовал, что вождь с рассерженным лицом наблюдает за ним, но его это мало волновало. Он понимал, что главная опасность была еще впереди. Он твердо решил умереть, но рубин не отдавать.

 Отсутствующе глядя сквозь кольца дыма, он задумался о том, что, может быть, в легенде о пламени "красного глаза", испепеляющем мозг, действительно что-то есть? Возможно, камень привлекал своим пламенем людей, а затем убивал их. Возможно, он и сам умрет еще до наступления ночи.

 Рори услышал голос Южного Ветра:

 - Моя мать всегда говорила, что бледнолицый может остаться жить среди индейцев только если у него есть какая-то цель.

 - Женщина - как водопад. - ответил вождь. - Она производит большой шум, но кроме пустого звука от нее нет никакого толку. Если ты будешь слушать женщин всю жизнь, сын мои, то ты станешь очень мудрым, но никогда не одержишь ни одной победы и не снимешь ни одного скальпа. Скажи мне, что произошло на самом деле, а не то, что говорила тебе женщина навахо.

 Южный Ветер старался сохранить хладнокровие под таким напором. Он посмотрел отцу прямо в глаза и ответил:

 - Моя мать говорит, что у бледнолицего должна быть причина, чтобы оставаться с нами. И у нашего отца была цель - спасти меня. Он вернул мне жизнь, и я отдам ее за него, если будет нужно. А сейчас он еще и добыл "красный глаз", выиграв его у Большого Коня в кости.

 - Большой Конь - дурак и сын дурака, - сказал вождь. - Я и раньше подозревал это, а сейчас знаю точно. Но он не мог проиграть "красный глаз", это не его собственность. Камень принадлежит всему племени - тебе, мне, каждому воину-апачу, как остаются с нами храбрые подвиги наших отцов, которые были совершены давным-давно. Шаман не имел права проиграть камень!

 Он повернулся к бледнолицему. Тот возразил:

 - Но ведь Большой Конь решился играть на него.

 Вождь мрачно насупился.

 - Что ты хочешь этим сказать, отец?

 - Я рисковал своим вороным, все зависело от одного броска. К тому времени он уже выиграл у меня две винтовки, револьверы, нож и хотел играть на пуговицы от моей куртки.

 Рори ухмыльнулся:

 - Но вместо этого мы сыграли на "красный глаз". Сейчас он мой, и я его никому не отдам.

 Вождь был так потрясен этим последним замечанием, что не нашелся сразу, что ответить, и непроизвольно сделал пару шагов к говорящему. Остановившись прямо перед Майклом, он спросил:

 - Эти слова ты привязал к своей голове веревкой и никогда от них не откажешься?

 Рори кивнул и увидел, как выпуклая грудь апача медленно поднялась. Вождь тяжело задышал.

 - Хорошо. Я слышал, что ты сказал, и понял это. Сейчас я пойду и поговорю с Большим Конем.

 И он вышел из вигвама, тяжело ступая. В жилище остались скво, ее сын и Майкл. Тот так и пребывал в расслабленной позе, а женщина собрала свой бисер и, склонив голову, снова принялась за работу.

 Южный Ветер сидел на корточках возле своего бледнолицего кумира. Подобрав старый нож, лезвие которого затупилось от выделывания шкур, он стал с размаху бросать его в плотный земляной пол. Всякий раз, сильно замахиваясь, он поражал одну и ту же точку.

 - День наступил, день наступил, - нараспев стал приговаривать он. - День наступил, отец.

 После каждого восклицания он глубоко вонзал нож в землю. Краем глаза Рори заметил, что острие лезвия при каждом ударе втыкалось в пятачок с четверть дюйма. Это была поразительная точность. Майкл восхитился юношей:

 - О каком дне ты говоришь, Южный Ветер?

 - О дне битвы. Она будет, я знаю. Я чувствую ее в порывах ветра. Наверное, из меня получился бы шаман, если я чувствую сражение за месяц. Я почувствовал, что оно произойдет, когда только в первый раз посмотрел на твое лицо.