— С ними саксы, — сказал я.

— Люди Вульфера?

Такое предположение имело смысл. Мы находились в Вилтунскире, людям Вульфера полагалось знать эту местность, и кто лучше них смог бы послужить проводником датчанам, наблюдающим за войском Альфреда?

Саксы пошли в лес, а мы спрятались за кустами боярышника и из этого укрытия услышали звук топора — они рубили ветви для костра. Казалось, работало около дюжины человек.

Большинство из последовавших за Вульфером саксов, вероятно, будут неохотно сражаться с Альфредом, но некоторые по доброй воле присоединятся к своему олдермену — без сомнения, именно последних и должны были назначить к датчанам проводниками. Вульфер послал бы на такое дело только тех, кому мог довериться, опасаясь, что менее надежные люди перебегут к Альфреду или просто дадут деру. Значит, эти саксы были из тех воинов, кто постарается извлечь наибольшую выгоду из сотрудничества с датчанами.

— Мы должны вернуться к Альфреду до темноты, — прошептал Пирлиг.

Но именно в этот миг рядом прозвучал капризный голос:

— Я вернусь завтра же!

— Нет, господин, — ответил кто-то.

Раздалось журчание, и я понял, что один из говоривших подошел к кустам, чтобы помочиться, а второй последовал за ним.

— Никуда ты завтра не пойдешь, — продолжал этот второй, — ты останешься тут.

— Я просто хочу их увидеть! — умолял капризный голос.

— Ты и так скоро увидишь их. Но не завтра. Ты останешься тут, со стражниками.

— Ты меня не заставишь!

— Я могу сделать с тобой все, что захочу, господин. Хоть ты и командуешь здесь, но должен слушаться моих приказов. — Второй голос был низким и твердым. — И я приказываю тебе остаться.

— А я все равно пойду, если захочу! — настаивал первый голос, но на это жалкое заявление не последовало ответа.

Очень медленно, чтобы клинок не заскреб по ножнам, я обнажил Вздох Змея. Пирлиг озадаченно наблюдал за мной.

— Иди отсюда, — прошептал я ему, — и постарайся привлечь их внимание.

Священник в недоумении нахмурился, но я мотнул головой в сторону, и Пирлиг доверился мне. Он встал и пошел к нашим лошадям, насвистывая на ходу.

Двое саксов сразу направились за ним; обладатель низкого голоса шел первым. Это был старый воин, грузный, бородатый со шрамами на лице.

— Эй ты! — закричал он. — Стой!

И тут я вышел из-за кустов боярышника и взмахнул Вздохом Змея. Клинок врезался ему в горло так глубоко, что я почувствовал, как лезвие царапнуло позвонки. Кровь, яркая в весенних сумерках, брызнула на прелые прошлогодние листья. Бородач упал, как бык под ударом топора.

Второй человек, обладатель капризного голоса, был так удивлен и напуган, что не смог убежать. Я поймет его за руку и утащил за кусты.

— Ты не можешь… — начал было он, но я плашмя прижал окровавленный клинок Вздоха Змея к его губам, и он заскулил от ужаса.

— Ни звука, — велел я, — или ты мертвец!

Пирлиг вернулся с обнаженным мечом в руке, посмотрел на мертвеца, который так и не успел завязать штаны, наклонился над ним и нарисовал на его лбу крест. Этот человек умер мгновенно, его товарищ был взят в плен бесшумно, и никто из рубивших дрова, казалось, не встревожился. Топоры продолжали стучать, эхо отдавалось среди деревьев.

— Этого мы заберем к Альфреду, — сказал я Пирлигу и передвинул Вздох Змея от губ своего пленника к его горлу. — Один только звук, — предупредил я, прижав лезвие к его шее, — и я вспорю тебя от глотки до члена — и тем и другим ты пользуешься слишком часто.