Похоже, я больше прославился среди врагов, чем среди так называемых друзей.

Свен настоял, чтобы я поведал про гибель Уббы, и я рассказал правду — как тот поскользнулся и упал, дав мне возможность победить.

— Но люди говорят, что ты славно сражался, — сказал Свейн.

Исеулт все это слушала. Она не говорила на нашем языке, но ее большие глаза, казалось, реагировали на каждое слово.

Когда пир закончился, я отвел ее в конец зала, и она, потянув за импровизированную привязь, втащила меня в свою комнатку с деревянными стенами, где я устроил постель из наших плащей.

— Когда мы сделаем это, — сказал я, хотя женщина все равно не понимала ни слова, — ты потеряешь свою магическую силу.

Исеулт прикоснулась пальцем к моим губам, заставляя замолчать, и, поскольку она была королевой, я послушался.

Утром мы закончили грабить город.

Исеулт показывала мне, в каких домах могло храниться что-либо ценное, и почти всегда оказывалась права, хотя во время поисков мы разрушали сами жилища, потому что люди прятали свои нехитрые сокровища в соломенных крышах. Мы распугали во все стороны крыс и мышей, сбросив вниз и перерыв грязную солому, а потом перекопали землю под каждым очагом и в других местах, где только еще было можно спрятать серебро. Мы забрали каждый кусочек металла, каждую кастрюлю и каждый рыболовный крючок — на поиски всего этого ушел целый день. Той же ночью мы разделили на берегу добычу.

Свейн, очевидно, думал о Каллине и, протрезвев к тому времени, как закончил свои размышления, решил, что противник все-таки слишком силен.

— Мы, разумеется, сможем его победить, — сказал он, — но при этом и сами понесем потери.

Однако команда «Огненного дракона» не могла позволить себе этого. Мы не потеряли ни одного человека в сражении с людьми Передура, но Каллин был более могущественным королем и наверняка питал подозрения насчет Свейна, а значит, держал наготове вооруженных воинов.

— И к тому же у него немного есть такого, что действительно стоит взять, — пренебрежительно заметил Свейн.

— Он тебе платит?

— Точно так же, как Передур — тебе.

— То, что заплатил Передур, я разделил с тобой.

— Но не деньги, которые он отдал тебе перед боем, — ухмыльнулся Свейн. — Этим ты со мной не поделился.

— Что-то я не пойму, о чем ты, — сказал я.

— Значит, мы квиты, — заключил он.

Мы оба неплохо поживились на смерти Передура: Свейн получил рабов, и у нас с ним теперь имелось больше девятисот шиллингов на каждого в серебре и других металлах. Это нельзя было назвать состоянием, особенно после того, как наши люди получили свою долю, но было куда больше, чем то, что я добыл за все время плавания.

А еще я получил Исеулт. Нас больше не соединяла привязь, но она оставалась рядом, и я чувствовал, что она со мной счастлива. Этой женщине доставляло жестокое удовольствие смотреть, как разрушают ее дом, и я решил, что она ненавидела Передура. Муж ее боялся, а она его ненавидела, и, если Исеулт и вправду могла видеть будущее, она наверняка знала, что я сотворю с королем. Значит, она не зря дала мужу совет прибегнуть к моим услугам.

— Итак, куда же ты отправишься теперь? — спросил Свейн.

Мы шли по берегу, мимо съежившихся рабов, которые смотрели на нас темными негодующими глазами.

— Я собирался отправиться в Сэфернское море, — ответил я.

— Да там же ничего не осталось, — презрительно заметил он.

— Неужели совсем ничего?

— Его прочесали вдоль и поперек.

Свейн имел в виду, что датские и норвежские корабли полностью выпустили из побережий кровь, забрав себе всю добычу.