Но!

Во-первых, Блинков-младший знал о Никите очень мало. Это сейчас он бомж и вагонный попрошайка, а раньше мог быть кем угодно! Мог, например, пройти войну, а потом стать наемным убийцей, одним из тех, кто стрелял в подполковника.

Во-вторых, сообщники бывают и случайные. Может, Никиту наняли за какие-то смехотворные деньги, чтобы бомж, увидев Иванченко во дворе, махнул рукой сидящим в засаде преступникам. При этом ему, конечно, не говорили: «Помоги застрелить подполковника милиции», а что-нибудь соврали.

Можно выдумать еще и «в-третьих», и «в-четвертых». Например, бомж по заказу киллеров засек, в котором часу подполковник обычно возвращается домой. Или отпер дверь подвала, чтобы они ушли незамеченными с места преступления. Главное вот что: после того, как Никита сделает свое дело, его самого ждет пуля. Он это понял и сумел удрать, но не мог пойти в милицию, потому что сам был замешан в преступлении.

Увы, все это были только предположения, которые никак не назовешь версией. Версия – это «пазл», мозаика из кусков разрезанной картинки. Зная ключевые детали, ты подбираешь те, которых недостает. А Блинкову-младшему сейчас не хватало самого важного. У него был Никита, был тяжело раненный подполковник Иванченко и один неизвестный киллер (один – потому что вторым мог оказаться Никита). Какая между ними связь? Что на этой картинке в руках у Никиты – второй пистолет, стрелявший в подполковника, или другая улика?…

Улика. Вещественное доказательство. Эксперты контрразведки забрали из подвала все вещи бомжа и, наверное, каждую тряпку рассмотрели в микроскоп. Но не каждая вещь – вещественное доказательство… Стоп! Блинков-младший вскочил с дивана и выбежал в прихожую, к висевшей на вешалке старой куртке.

Завернутый в промасленную бумагу Никитин разводный ключ так и лежал в кармане с тех пор, как Митек принес его из подвала. Как он мог забыть! Он, лучший сыщик из всех восьмиклассников Москвы, скрыл от контрразведки улику, как малявка Курочкин!

Взвешивая в руке тяжелый сверток с ключом, Блинков-младший вернулся к себе, сел за стол и включил лампу. Какая-то загадка за ним стоит, это уж точно. Не просто же так Никита покупал ключ в магазине, а потом устроил для него тайник в ящике буфета!

Под ногами завозился кролик. Митек поймал его за уши и посадил на стол.

– Будем делать экспертизу, Ватсон, – сказал он. – Помогайте.

Вместо ответа кролик повернулся к нему куцым вздернутым хвостом.

– Как хотите, – не стал настаивать Блинков-младший и занялся последней уликой в деле пропавшего бомжа.

На бумаге, в которую был завернут ключ, безо всяких специальных порошков различались отпечатки перепачканных смазкой пальцев. Блинков-младший запоздало пожалел, что еще в подвале разворачивал его и брал в руки. Конечно, повредил Никитины отпечатки и оставил свои, но уже ничего не попишешь, что сделано, то сделано.

Он осторожно развернул ключ. Магазинный чек сохранился – хорошо. В подвале при свете фонарика Митек не смог разобрать дату на чеке: было видно, что май, а число размазалось. Сейчас он рассмотрел, что первая цифра – ноль, а вторая – восьмерка или девятка. Что же получается?

Третьего мая стреляли в подполковника Иванченко.

Седьмого Никита появился во дворе и выкопал из помойки старый матрац – ясно, готовил себе постель в подвале.

А уже восьмого или девятого, только-только устроившись на новом месте, купил разводный ключ.

– Интересно, зачем? – вслух спросил Блинков-младший.

Ватсон презрительно дернул ухом и сыпанул из-под хвоста орешков. Митек не обиделся: каждому свое.