На лавочке у подъезда сидела постоянная компания: Санта Барбара, бабка Пупырко и пенсионер-активист Иван Андреевич, который всегда собирал деньги на лампочку в подъезде. На глазах у них все семейство погрузилось в «Уазик» и уехало.

Ни в госпиталь, ни в санаторий, ни в международный аэропорт «Шереметьево-2» наши, разумеется, не поехали. Папу высадили у метро, и он отправился в другой аэропорт, Домодедово. А «Уазик» с красными крестами въехал в ворота госпиталя контрразведки.

Мама, Василенко и Блинков-младший там не остались. Мама с майором тут же пересели в кузов «Газели» с гражданскими номерами. В этом кузове, под тентом, Блинков-младший заметил здоровенную коробку из-под холодильника. Стало ясно, каким образом контрразведчиков собираются доставить обратно.

Да, мама с майором собирались тайно вернуться в квартиру Блинковых, которую полчаса назад покинули у всех на глазах. Квартира должна превратиться в ловушку для террористов. Может быть, преступники уже бьют тревогу: мама и Василенко исчезли, покушаться не на кого. Они упорны. Если объявили двоим контрразведчикам священную месть, то будут искать их на дне моря. Но это просто так говорится – «на дне моря». На самом-то деле террористы полезут в квартиру. Им нужны семейные фотографии, записные книжки и старые письма с адресами родственников – все, что помогло бы напасть на мамин след.

Пускай террористы думают, что квартира пуста. Тогда они не станут подкладывать взрывчатку под дверь и палить по окнам. Они постараются тихо проникнуть в дом контрразведчицы. И так же тихо их возьмут…

А Митьку оставили на проходной госпиталя, в комнатке у вежливого молодого человека в штатском костюме. Молодой человек угостил его чаем из термоса. Горячий алюминиевый стаканчик жег пальцы. Не успел он остыть, как к госпиталю подъехала белая «Нива» Ивана Сергеевича.

Заднее сиденье машины было опущено, как это делают, когда возят грузы. Поверх сиденья был втиснут моющий пылесос. Блинков-младший сообразил, что и пылесос – тоже одна пустая коробка, и что путешествовать в этой коробке предстоит ему.

– Извини, Митек, – сказал Иван Сергеевич, выгружая коробку. – Лучше бы изобразить из тебя стиральную машину. Но стиральная машина у меня есть, и соседи об этом знают.

Молодой человек ничуть не удивился, когда Иван Сергеевич внес коробку к нему на проходную и стал втискивать в нее Блинкова-младшего. Видимо, его предупредили. Митек уже вырос из размеров пылесоса, пусть даже и моющего. Как он ни складывался, а поместиться в коробке не смог.

– «Он был хорошо сложен, но все же одна рука выпирала из чемодана», – процитировал откуда-то молодой человек. – Вам принципиально, чтобы это был пылесос, или подойдет любая тара?

– Желательно, – ответил полковник. – Коробка с нарисованным пылесосом не вызывает вопросов.

– У нас на складе есть пластмассовые бочки от жидкого мыла, – подсказал молодой человек. – Они одноразовые. Их вскрывают, как консервные банки, а потом выбрасывают. Многие берут их на дачу.

– Годится, – кивнул Иван Сергеевич. – Можете устроить?

Молодой человек уже звонил по внутреннему телефону.

Так Митек переехал в квартиру Кузиных в бочке. Сверху его накрыли бумажным мешком, потому что крышки у бочки не было.

Иван Сергеевич подкатил к своему подъезду, а там была своя лавочка со своими сплетницами. Митек сидел под мешком, стараясь не шевелиться и не шуршать. Он слышал, как открылась задняя дверца «Нивы», а потом все завертелось, и он почувствовал, что возносится вверх. Это Иван Сергеевич, достав бочку из машины, поднял ее на плечо. Ему нужно было сделать вид, что бочка легкая, полупустая.