— Лежит башкой на бетонном блоке, который позавчера в котлован свалили. Ну… и все. Крови не видно, да я близко-то и не подходил…

— А может, он жив? — спросил Степан, закрыл глаза и крепко потер их пальцами.

— Пап! — ахнул Иван издалека. — Ты что, еще не одевался?

— Нет, Паш, — сказал Чернов печально. — Не жив он.

— Точно?

— Точно.

— Па-па! Па-ап! Ты чего не одеваешься?! Нам ехать пора! Пап, ты где?

— Милицию вызвали?

— Нет еще. — Чернов, похоже, прикрыл трубку ладонью. — Я решил сначала тебе позвонить. Сейчас вызову. Ты когда приедешь?

— Минут через сорок… — Степан прикинул, сколько ему добираться до Сафонова от Ивановой школы. — Нет, не через сорок. Через час, наверное. Вызывай ментов, Вадим. Вот, твою мать, везет нам в последнее время!.. Ты не знаешь, ничего… такого у нас на объекте вчера не происходило?

— Не знаю, — сказал Чернов. — Попробую узнать.

— Да чего теперь узнавать! Без нас все узнают!

— Папа! Мы сегодня поедем или нет?!

— Иван, перестань вопить, в конце концов! Слышишь, Черный, если что, звони мне на мобильный и… поаккуратней там, если менты до меня приедут.

— Ясное дело, — пробормотал Чернов. — Я Эдика еще не предупредил.

— Предупреди, — велел Степан, тяжело поднимаясь на ноги. — И звони ментам сейчас же!

Эдиком Беловым звали третьего в их компании. Как и Чернов, он был заместителем Степана, и втроем они составляли отличную команду, несмотря на то что были очень разными. Белов был рафинированный профессионал, Чернов — рубаха-парень, умеющий подружиться с любым, даже самым строптивым клиентом. Степан был начальником.

Короткие гудки бились не в трубке, а, кажется, где-то внутри головы.

Труп в котловане — неслабое начало дня. Ничего лучшего невозможно придумать, даже если придумывать специально.

Любой вариант развития событий обещает не менее волнующее продолжение.

Если это не убийство, а нарушение правил техники безопасности, значит, Степану предстоит чудовищно долгое и выматывающее душу разбирательство, на время которого все работы на объекте скорее всего будут приостановлены. Да и одним разбирательством, естественно, дело не кончится. Придется платить, платить всем, от кого хоть в какой-то мере зависит, разрешать Степану продолжать работу или не разрешать.

Обязательно всплывет какая-нибудь берущая за душу история с иногородними рабочими.

Естественно, Степан предпочитал нанимать приезжих — им можно было меньше платить, и в столице они, как правило, никого не знали, следовательно, пропивать заработанное им было особенно не с кем. Большинство из них приезжали на заработки из просторов «вильной Украины», не так давно освободившейся от российского ига. За один рубль там давали как раз килограмм местной украинской валюты, и за счет отца семейства, который работал у Степана, кормилось еще полтора десятка малороссийских родственников. Поэтому приезжие рабочие, в отличие от таких же, но местного, московского разлива, работали лучше, а пили значительно меньше, что очень устраивало большинство нанимателей. Конечно, никто из них не был прописан в Москве, даже временно. Степан регулярно платил взятки участковым и паспортисткам, и его рабочих они оставляли в покое, но в последнее время борьба «за чистоту рядов» в Москве обострилась и сдерживать служебное рвение паспортисток и участковых стало сложнее.

А тут на тебе!.. Новое дело! Труп в котловане.

Объясняться придется не только с ментами.