— Ну а какое отношение это имеет к смерти? Или к нам? Лично я, черт побери, чувствую себя вполне смертным! И не хочу быть какой-то там долбаной звездочкой в небе!

Бутылка шампанского упала на пол веранды и разбилась. Осколков было гораздо меньше, чем от бутылки вина, к тому же и шампанского в ней оставалось совсем немного.

— Гос-поди! Ну, вот, опять!

Но Касс смеялся, и Эдди Дж. тоже засмеялся. Они подмигнули друг другу и превратились в Эббота и Костелло. Эдди Дж. подхватил с пола крупный осколок стекла и, состроив блаженно-глупую физиономию, завопил:

— Клятва кровью! Давайте поклянемся кровью! Мы — Близнецы, все трое. Вроде тех двойняшек, но только нас трое!

Касс, возбужденно захлебываясь словами, пробормотал:

— Пусть это будет… нечто вроде так называемого треугольника. Треугольник не делится пополам! А два… два всегда можно разделить!

Эдди Дж. добавил:

— И чтобы никогда не забывали друг друга, о’кей? Все трое! Чтобы всегда любили друг друга, как любим сейчас.

— И если придется, умрем друг за друга! — задыхаясь, добавил Касс.

И не успела Норма Джин их остановить, как Эдди Дж. резанул осколком стекла себя по руке, на сгибе локтя. Хлынула кровь. Касс взял у него стекло и тоже полоснул по руке, у него кровь полилась еще сильнее. Растроганная всем этим, Норма Джин без колебаний приняла осколок из рук Касса и дрожащими пальцами провела им по запястью. Боль была острой и сильной.

— Всегда любить друг друга!

— Близнецы — навеки!

— В здравии и болезни…

— В бедности и богатстве…

— Пока смерть не разлучит нас!

И они сплели окровавленные руки. Они задыхались от хохота. То был сладчайший из актов любви, который довелось испытать Норме Джин! Гнусавым и хриплым голосом гангстера Эдди Дж. протянул:

— Пока смерть? Да хрен с ней, со смертью! Мы не разлучимся и после смерти! — И они обнялись и начали целоваться. Хватали друг друга руками за измятую и окровавленную одежду. Повалились на колени, потом — на пол и неуклюже, жадно, второпях занимались любовью прямо на веранде до тех пор, пока острый осколок стекла не вонзился Кассу в ляжку — «Гос-поди!» И они ввалились в квартиру, не разжимая объятий, и повалились клубком, как расшалившиеся щенки, на просторную и давно не убираемую постель Нормы Джин, где в горячке страсти занимались любовью всю ночь напролет.

Мне казалось, что в ту ночь я зачала ребенка. Но я ошибалась.

Оставшийся в живых. Премьера «Ниагары»! Исторический вечер. Все уже понимали это еще до того, как в зале погасли огни. Мы с Кассом не могли сидеть рядом с Нормой Джин. Она расположилась в первом ряду вместе со студийными боссами. Они терпеть ее не могли, она тоже их ненавидела. Но таковы были правила Голливуда. С ней подписали контракт на 1000 долларов в неделю. Она подписала его, когда находилась в отчаянном положении, и потом долгие годы боролась с ними за прибавку. Но победили, разумеется, боссы. На премьере «Ниагары» рядом с Нормой сидел этот злобный мерзавец и ублюдок Зет, правда, он то и дело вставал — поздороваться с разными людьми. Жал им руки и так странно моргал при этом, точно ни хрена не понимал, на каком находится свете. Хотел понять, но никак не получалось. Будто он не в себе. Словно человек, который убежден, что у него свиное ухо, а люди ведут себя с ним так, будто вместо этого самого уха у него шелковый кошелек! Никогда этого не понимал. На протяжении всей карьеры «Мэрилин Монро», которая заработала для Студии миллионы, а получала какие-то жалкие крохи, эти типы делали вид, точно ни хрена не видят и не понимают.