— Ну, на Сабрину поглядывает, — усмехнулась я беззлобно. Меня ничего не связывало с Сильхом, поэтому и ревновать я его не могла.

— Смотрит? Нет, это она на него вешается, а он просто до нее снисходил. Видимо, пока ты не появилась… — Я на это не сказала ничего, а Зейна продолжила: — Им поддакивает Риана, которая тебя не любит. Остальные же просто не поняли, что произошло. Но ты не переживай. Сабрина тоже уже не такая злая, как была после праздника.

— Проходи! — спохватилась я и отступила в сторону. Только сейчас сообразила, что мы разговариваем в дверях. — А как ты нашла мой чемодан?

— К нам заходил ганд-мэрш, — призналась она. — Ругался. Говорил, как мы не правы и велел принести тебе чемодан от Сильха. — Кстати, Мирра и Альма собирались со мной, хоть Сабрина и была недовольна. Но я их не взяла. Подумала, что, возможно, ты мне скажешь чуть больше, чем им? Или нет? — осторожно поинтересовалась она, а я чуть не разрыдалась от переполнявших эмоций. Как бы я ни пыталась делать вид, будто у меня все нормально, дружеской поддержки мне очень не хватало. Оказывается, я боялась остаться одна.

— Расскажу, только небыстро. — Я вздохнула. — Тут такое все запутанное. А еще подожди, переоденусь. А то мне очень неудобно в халате куратора. Я себя чувствую как… короче неважно как кто, но мне не нравится.

Я нашла свой любимый домашний костюмчик и умчалась переодеваться, я не лукавила. В халате Натаниэля я действительно чувствовала себя неправильно. Словно могла рассчитывать на то, что когда-нибудь у меня появится законное право его носить. Очень неуютное ощущение, когда этот конкретный мужчина тебя недвусмысленно послал, но продолжает нравиться, несмотря ни на что.

Уже натягивая через голову кофту, вспомнила.

— А Тварь? — крикнула я Зейне. — Ты ее не забрала?

— Нет! — отозвалась подруга из комнаты. — Твой жених сказал. Цитирую: «А это интересное пока оставь тут! Она меня забавляет».

— Ой, что-то я волнуюсь…

— Да, нет фейри, вроде бы, не собирался ее обижать.

— Я волнуюсь не за нее. Тварь после Адама мужиков не очень жалует. Разве что папу, и то если тот приносит ему вкусняшки, а так рычит. Пару раз даже за палец укусила, когда пытался ее жалеть. Впрочем… — задумчиво протянула я. — Мне самой папу за палец укусить хочется, если он меня пожалеть решил. У него между «жалеть» и «мучить» очень тонкая грань.

Когда я вышла в комнату, Зейна так и стояла на входе и с ужасом смотрела на кровать магистра. Я подругу прекрасно понимала, тоже не была готова на на это ложе примоститься, поэтому подала пример и уселась рядом на теплый ковер с густым ворсом. Оказалось, прислоняться к кровати Натаниэля не так страшно, но тоже удобно. С чего начать рассказывать Зейне я не знала, а еще чем дальше, тем меньше могла сопротивляться притяжению бара. В конце концов, поднялась и уверенно двинулась к тому месту, где гранд-мэрш хранил свои драгоценные запасы. Он уехал минимум на неделю, значит, успею купить, и он ничего не заметит. А сейчас мне было жизненно необходимо выпить, иначе я так и не смогу заговорить, а потом не смогу уснуть.

— Ты самоубийца? — взволнованно спросила меня Зейна, и я посмотрела на нее укоризненно. Вот зачем сразу поднимать панику? Мне самой страшно.

— Не бери, — уперлась подруга.

— Почему?

— Ну это же вино гранд-мэрша! Мне просто на ковре-то тут сидеть страшно, а пить его вино и тем более.