– О, Иисус! Вот это шутка! – он хватал ртом воздух. – Не продается ли вместе... – раздалась еще одна очередь хохота. Потом он внезапно замолчал, рот его захлопнулся, как капкан.

– Да, это шикарный дом, – сказал он и оглядел меня подозрительно.

– А кровати удобные? – спросил я. Он наклонился, улыбка исчезла, сменившись злобной гримасой.

– Давно, видать, не получали хорошего синяка под глазом?

Я уставился на него недоуменно раскрыв рот.

– Что‑то не доходит до меня ваша шутка, – сказал я. – Наверное, я непонятливый.

– А откуда мне знать, удобные ли кровати, – накинулся он на меня. Он весь напружинился, правая рука приготовилась к удару.

– Не понимаю, почему бы вам и не знать, – сказал я. – Но я не настаиваю.

Могу и сам попробовать.

– Конечно, – сказал он злым голосом. – Вы думаете, я не способен узнать сыщика, когда он стоит передо мной? Да я с такими в кошки‑мышки играл!

Промахнулись, дорогой! Промахнулись, мистер Кингсли! Нанимает сыщика и посылает сюда, чтобы узнать, не ношу ли я его пижамы! Слушайте, пусть у меня и хромая нога, но бабу я всегда сумею себе найти.

Я поднял руку, в душе надеясь, что он не вздумает ее оторвать и зашвырнуть в озеро.

– Вы отвлеклись, – сказал я. – Я не для того сюда приехал, чтобы совать нос в ваши любовные дела. Я никогда не видел миссис Кингсли, а его самого сегодня утром увидел в первый раз. Куда это вас занесло?

Он опустил глаза и тыльной стороной ладони ударил себя по губам, словно желая причинить себе боль. Потом поднес руку к глазам, сжал ее в кулак, снова разжал и посмотрел на пальцы. Они слегка дрожали.

– Очень сожалею, мистер Марлоу, – сказал он медленно. – Не обижайтесь! Я вчера вечером здорово надрался, а сегодня меня мутит, как семь шведов.

Побудешь здесь целый месяц один, как перст, так сам с собой разговарить начнешь! Тут всякое может случиться!

– Может, в таком деле может помочь стаканчик? – спросил я.

Он посмотрел на меня заблестевшими глазами.

– У вас есть с собой?

Я вытащил бутылку из кармана и подержал ее так, чтобы была видна зеленая этикетка.

– Вот это повезло! – воскликнул он. – Черт возьми! Принести рюмки или лучше пойдем в дом?

– Давайте на воздухе. Очень вид красивый!

Припадая на хромую ногу, он быстро сходил в дом, принес два маленьких стаканчика и сел на камень рядом со мной. От него крепко пахло потом.

Я отвинтил пробку, налил ему полный стаканчик, а себе немного. Мы чокнулись и выпили. Он побулькал напитком во рту, и его лицо осветилось улыбкой.

– Друг, это то, что надо, – сказал он. – Интересно, с чего я это так завелся? Тут, в горах, в одиночку и рехнуться недолго. Без компании, без друзей, без женщины... – Он сделал паузу, искоса посмотрел на меня и повторил:

– Особенно без женщины!

Я смотрел на синюю воду в озере. Под нависшей скалой на поверхность вынырнула рыба. По воде пошли круги. Легкий ветер шевелил верхушки деревьев, они шумели, как далекий и тихий прибой.

– Она меня бросила, – проговорил он медленно. – Уже с месяц. В пятницу, двенадцатого июня. Я этот день никогда не забуду!

Я подлил ему еще виски. Пятница, двенадцатого июня. В этот самый день Кристель Кингсли ожидали в городе на вечеринку.

– Вам, конечно, это неинтересно, – продолжал он. Но в глазах его было отчаянное желание с кем‑нибудь поделиться. Это было ясно видно.

– Вообще‑то это меня не касается, – сказал я, улыбаясь, – но если вам от этого станет полегче.