— Милости прошу, садитесь, сударыня! Незнакомец пристально взглянул на Малку и

сухим тоном спросил:

— Как вы, госпожа Грам, думаете: зачем я бросил свои многочисленные и важные дела в Петербурге и прикатил к вам?

У Малки шевельнулась страшная догадка, и она с трудом пролепетала:

— Не знаю, господин.

Незнакомец достал из бокового кармана листок бумаги и заглядывая в него начал перечислять:

— 17 апреля ваш муж провез через границу пятьдесят прокламаций, зашив их в полы пиджака. Вы, Малка, распарывали подкладку, доставая их, и потом сами же подкладку пришивали. 25 апреля он нелегально перешел границу с Пруссией, и на следующую ночь вернулся обратно с мешком, в котором лежало более полпуда динамита… Вы стали членами преступной партии.

Малка помертвела. И хотя господин продолжал называть разоблачающие подробности преступной деятельности Исаака и ее самой, она уже больше ничего не слыхала. В голове стучала мысль: «Вляпалась! Кого-то заловили. Может, Овсея? Наверное, нас предали. Как выкрутиться?

Вдруг взгляд этой мужественной женщины упал на массивный камень лежавший возле скамейки. «Шарахну мужика по чердаку и сегодня же с Исааком скроемся за границей», — пронеслось молнией по голове.

Незнакомец, словно нарочно подбивая Малку на этот кровавый поступок, нагнетал атмосферу:

— Забыл представиться: Кондратий Федорович Усалов, сотрудник Петербургского жандармского управления. У меня в кармане ордер на ваш арест. Желаете взглянуть? Взрывчатка, которую вы доставили через границу, была подложена под дом главнокомандующего Виленского военного округа генерал-лейтенанта Гурчина. Сам генерал, слава Богу, остался жив, но убиты его денщик, кухарка и ее пятилетняя девочка. За такие штучки — виселица!

Малка решилась. С потрясающим хладнокровием она отвлекла внимание Усалова. Показав в сторону дома, крикнула:

— Ой, кто-то идет!

Едва Усалов повернул голову, как Малка наклонилась за булыжником, схватила его, размахнулась — мгновение и мозги сыщика брызнули бы на землю. Но Усалов успел увернуться и камень полетел мимо. Сыщик с восхищением изумился:

— Отчаянная бабешка! Не зря тащился к тебе из столицы. — На его ладони тускло поблескивал револьвер — Отчаянная, но глуповатая. Если бы я хотел тебя арестовать, то не стал бы разводить эту канитель, вести с тобой беседы. Эх ты, простофиля!

— Виновата я, простите, — Малка завела к небу глаза. — Сделаю все, что прикажете. И мой Исаак — тоже.

— Надеюсь! Я к тебе с добром, а ты ко мне с камнем. Стыдно, красавица! Твое дело — продолжать эту деятельность, но сообщать нам имена и адреса тех, куда идут нелегальные грузы. Я знаю, сколько тебе злоумышленники платят. Мы будет платить тебе в два раза больше. Если арестуют, сошлешься на меня.

И сыщик сообщил Малке все самое необходимое, что понадобиться ей теперь на новом благородном поприще. Затем он достал карандаш и лист бумаги. Под диктовку Усалова Малка, взмокнув от усердия, нацарапала печатными буквами:

«Раскаявшись в принадлежности к социал-революционеров партии и желая оказать пользу Отечеству, Государю и правительству, обязуюсь сообщать все, что станет мне известно о революционной деятельности злоумышленников. Малка Г рам, 21 июля 1901 г.»

— И помни, красавица, — внушительно проговорил Усалов, убирая в карман расписку, — наше предложение весьма лестное. Из революционной среды мы имеем столько информаторов, сколько хотим. Точнее, сколько нам позволяют средства. Не вздумай обманывать!

— Ни в жисть! — Малка с собачьей преданностью смотрела в немигающие глаза сыщика.