Газеты расхваливали президента за его инициативу, а «Вашингтон Пост» объявила, что сенатор Каин за год сделала для истинно нуждающихся людей больше, чем все её предшественники вместе взятые. Стали даже циркулировать слухи, что она сменит Пита Паркина на посту вице-президента, когда начнётся следующая избирательная кампания. Однако Флорентина была достаточно прозорливым политиком, чтобы верить спекуляциям журналистов. Она знала, что президент оставит Паркина, чтобы завоевать голоса южных штатов. Он мог сколько угодно восхищаться Флорентиной, но больше всего он хотел остаться в Белом доме на следующие четыре года.

В течение последних месяцев 1988 года Флорентина редко появлялась дома во время уикендов, поскольку по мере приближения президентских выборов всё больше сенаторов просили её выступить от их имени во время перевыборной кампании. Даже президент приглашал её поучаствовать в нескольких предвыборных мероприятиях: ему понравилась реакция общественности на доклад комиссии по вопросам социального обеспечения, возглавляемой сенатором Каин.

Время от времени Флорентине удавалось провести выходные вместе с Уильямом, Джоанной и трёхлетним внуком Ричардом в Красном доме на Бикон-Хилл. А когда она выкраивала свободный уикенд, чтобы отдохнуть на Кейп-Код, к ней присоединялась Аннабель.

Эдвард, который был теперь президентом группы «Барон» и вице-председателем совета директоров банка «Лестер», тоже приезжал на Кейп-Код и докладывал Флорентине о работе, демонстрируя результаты, которыми гордился бы даже Ричард.

Эдвард дал понять Флорентине, что его чувства к ней остаются неизменными, а однажды зашёл так далеко, что нерешительно сделал ей предложение. Она поцеловала его в щёку.

— Я больше никогда не выйду замуж, — сказала она. — Но если ты когда-нибудь обыграешь меня в гольф, я вернусь к твоему предложению.

Эдвард немедленно начал брать уроки гольфа, но Флорентина всё равно оставалась для него слишком сильным игроком.

Когда пресса узнала, что сенатору Каин доверили произнести ключевую речь на съезде демократов в Детройте, появились слухи, что она может стать кандидатом на пост президента в 1992 году. Как и предполагал президент, Пит Паркин разозлился из-за того, что с речью будет выступать не он, но в итоге успокоился, когда понял, что у президента нет намерения снимать его кандидатуру с голосования. Это лишний раз убедило Флорентину в том, что нынешний вице-президент будет её главным противником, если через четыре года она решит выставить свою кандидатуру на президентских выборах.

Съезд прошёл скучно, и президент с Питом Паркиным были вновь выдвинуты кандидатами от Демократической партии. Против них выступила лишь горстка раскольников, но и они не смогли разбудить делегатов.

Речь, которую произнесла Флорентина, заработала не меньше аплодисментов, чем выступление самого президента, где он давал согласие на выдвижение своей кандидатуры. Успех речи выразился в появлении плакатов и значков с надписью: «Каин — в президенты в 1992-м!» Для того чтобы начать свою президентскую кампанию, Флорентине не понадобилось даже пальцем пошевелить.

В последнюю неделю перед выборами Флорентина посетила столько же неопределившихся штатов, сколько и сам президент. Пресса делала предположения, что её безграничная преданность стала решающим фактором победы демократов с небольшим перевесом. Ральф Брукс вновь вернулся в Сенат — на этот раз с чуть бо́льшим количеством голосов.

Когда началась первая сессия Конгресса 101-го созыва, Флорентина обнаружила, что многие депутаты обеих палат открыто выражают готовность поддержать её кандидатуру, если она решит принять участие в президентских выборах.